- Что это ты меня разглядываешь? - спросила Марина.
- Хватит, - сказал он.
Смешал шашки, закурил и отошел к окну. Незамазанное стекло подрагивало от ветра. Дым прилипал к нему, стекал вниз, подобно мутной воде.
- Жаль, - услышал он насмешливый голос. - Я бы выиграла эту партию.
- Партия проиграна, сказал он не оборачиваясь. - Кончено.
- Наша партия и не начиналась, - насмешливо отозвалась Марина, и он понял, что она давно думает об этом и уже все для себя решила. - Зачем ты выдумываешь какую-то любовь? Любовь нас с тобой и крылышком не задела. То, что у нас было, по-русски называется... - Он услышал, как хрустнули пальцы. - Все остальные слова для маскировки.
Он погасил окурок о стекло.
- Как же ты согласилась на это?
- Как? По глупости. Ты был силен и настойчив. Я потеряла голову и приняла одно за другое. Поверила, что любишь. Стала соответствовать. Это наша женская роль в жизни - соответствовать...
- Пожалуй, - сказал он, думая о другом.
- Тебе было легче. У тебя заботы - корабли, друзья, призвание, гражданский долг. Ты задумываешься о высоком смысле жизни, тебе мало просто приятно прожить ее. Ты обдумываешь все что угодно, кроме главного. Ты брякнул: выходи за меня, Марина, замуж.
- Я сказал искренне.
- А разве я сомневаюсь? Ты не лжешь. Даже из милосердия, когда это нужно. Ты не умеешь лгать. Ты всегда прямой. Это скучно и... неверно. Ты знаешь, что у тебя третий день написано па лице?
- Представляю, - невесело усмехнулся Овцын.
- Думаешь, мне, женщине, сладко это наблюдать?
- Не думаю. - Он подошел к столу, распечатал пачку, закурил.
- Дай и мне, - сказала она.
Он подал ей зажженную сигарету, взял себе другую.
- Когда ты предложил мне замужество, я чуть было не согласилась. Подумать, что я за принцесса, чтобы отказаться от такого мужа? - Она морщила лицо, передвигала сигарету языком из одного угла рта в другой. - К тому же мне бешено нравится твое тело. Как и тебе мое. Я буду тосковать по твоему телу. Но замуж выходят не для того, чтобы лежать, обнявшись. Ты понимаешь меня?
- Расходиться будем сегодня? - тупо спросил он, ничего еще не поняв, и подошел к кровати. - Я могу уехать на теплоход.
Марина засмеялась и ногой спихнула с кровати шашки, приподнялась и привлекла его к себе.
- Ты мое чудовище, я люблю тебя каждым мускулом, каждым нервом... Ты мой, пока не уплыл в Арктику...
На вопросы экзаменаторов он отвечал сердито, не задумываясь, но ему поставили отличные оценки. Речные премудрости не слишком отличаются от морских, которые за пятнадцать лет въелись не только в память, но и в самую кровь. Когда кончились экзамены, Крутицкий всем пожал руки, поздравил и сказал значительно, как бы сообщая великую тайну, что московское начальство одобрило начинание капитана Архипова. Вернувшись домой, ввалились капеллой в каюту Овцына, выпили по рюмке за начинание, потом по другой за новые дипломы. Изыскивали повод для третьей, но тут вахтенный доложил, что к капитану пришли. Гости удалились, оглядываясь па недопитое. Овцын сообразил, что пришли корреспонденты московской кинохроники, подумал, что надо бы убрать со стола посуду, - да ладно. Не без причины поставлена, стыдного тут ничего нет.
