Она налила кофе в чашки. Сделала бутерброд и подала ему.
- Я хотел зайти в больницу, справиться о вашем здоровье... - сказал Овцын. Он и вправду подумал вчера, что надо бы зайти в больницу. - Но помешали дела. Приехали новые люди, готовимся к выходу. Возможно, я бы зашел сегодня. Конечно, это лучше, что вы уже не там.
Она пила кофе маленькими частыми глотками, не положив в него сахар. Когда Овцын предложил ей поесть чего-нибудь, она покачала головой.
- Как хотите, - сказал он. - Хотя сыр прекрасный, вы много теряете. У вас сегодня нет занятий в техникуме?
- Я ушла с работы, - сказала она.
- Так... - произнес Овцын и отложил бутерброд;- Скажите мне, наконец, что это за история?
- Зачем? Все уже кончилось, - сказала она.- Все кончилось. У меня не было прошлого.
- Наверное, вы здорово надурили в том прошлом, которого не было? -спросил Овцын.
- Да, - сказала она. - Но ничего этого не было. Понимаете, не было. Моя жизнь началась в ту минуту, когда вы вытащили меня из воды. Я пришла, чтобы сказать вам, что я... что я благодарна вам. За жизнь.
- Это понятно. Но если вы начинаете эту жизнь с того, что бросаете работу...
- Да.
- А что дальше?
- Будет другая работа. Другие люди. Другая я.
- Разве это необходимо? - спросил он.
Она вскинула голову, посмотрела ему в глаза, сказала:
- Я буду работать около вас. Я хочу жить около вас. Я хочу...
Она не договорила, опустила голову.
Овцын похлопал себя по карманам, нашел сигареты, закурил.
- Почему вы молчите? - спросила она.
- Зачем это нам?- спросил Овцын.
- Неужели вы не понимаете? Неужели вы заставите меня все это говорить?
- Ладно, не говорите. Я понимаю. Только это не нужно.
- Вам?
- Да и вам тоже, - сказал он. - Забудьте про меня и начните новую жизнь с того момента, как вас выписали из больницы.
- Нет, нет,- произнесла она, вздрогнув. - Разве можно начинать жизнь произвольно? Угол, в котором жизнь переломилась, находится в одном месте, его не сдвинешь. Если попытаешься себя обмануть, опять все пойдет
кувырком. Опять потеряешь все.
- Ох, какие роковые слова! - засмеялся Овцын, хотя ему совсем не хотелось смеяться, и накрыл ладонью руку Ксении. - Послушайте, Ксения Михайловна, у вас пропасть достоинств, потерять которые невозможно. Вы красавица. У вас хорошая профессия. Я уверен, что у вас честное сердце и светлая голова. Кто может это отнять?
- И это могут отнять,- сказала она. - Я знаю, что это тоже могут отнять. Но это не главное. Сейчас все это не имеет никакой ценности. Ни для кого. Вы спрашиваете, что же главное? (Овцын не спрашивал, что же главное.) Я уже сказала, что для меня сейчас главное. Я не смогу жить иначе. Я не имею права жить иначе. Не бойтесь. Я не буду назойливой. Я буду незаметной, как воздух, которым вы дышите. Поймите меня, Иван Андреевич. Вы можете понять. Вы должны понять.
