За что «десантуре» не приглянулся Заварзин
— Обещали нам, что мы задержимся в Слатине только на две недели, — говорит ближайший ко мне, стриженный под ежик десантник, которому на вид лет 25-27, — а держат здесь уже больше месяца. У пацанов кошки на душе скребут: через неделю — ротация, надо возвращаться в Россию, а заработанные нами за полгода, за год «баксы», купленные у «югов» автомобили, «телики» и «видики» остались на базе в Симин-хане…
«Югами» наши десантники называют всех югославов без деления на национальности и религиозные конфессии. Что сербы, хорваты, албанцы, цыгане, шептари — все у них «юги» да «юги». Правда, местных мусульман они от православных отличают. На солдатском сленге они — «муслы», с ударением на последнем слоге, а американцы — «пиндосы» (ударение на втором слоге), англичане — «полупиндосы»… Почему так, а не иначе, никто не скажет. Так уж повелось, и все.
А БТР с бортовым номером 316, в котором мы прячемся сейчас от дождя, прибыл в Косово той самой «звездной» ночью 12 июня из Боснии. Он был одним из тех шестнадцати «броников», которые совершили, как говорят о себе десантники, «беспримерный подвиг», вставив фитиль всем «пиндосам» и «полу- пиндосам», заставив их тем самым понять, что плевать на Россию и ее армию с высокой горы им пока что все-таки рано.
Но большая политика — большой политикой, а собственные проблемы, конечно же, ближе к телу.
— Свои «баксы» я ношу вот здесь, на груди, — стучит по бронежилету стриженный миротворец, его, как и майора Тонких, тоже зовут Игорь, — а вот пацаны (так он отзывается о десантниках, которые заключили контракт с министерством обороны на поездку в Боснию, едва прослужив год с небольшим) рассовали свои доллары перед отъездом в Косово кто куда — кто-то остающимся ребятам их передоверил, кто-то в командирском сейфе бросил, а кто-то знакомым сербам отдал. Двадцатого народ улетит в Россию, — ищи потом свищи свои шесть тысяч «баксов».
Игорь — человек спокойный и рассудительный. На контрактной службе уже больше семи лет. Воевал в Чечне, служил миротворцем в Абхазии. Через два месяца у него в Рязани должен родиться ребенок. Беременная жена не знает, что он — в Косово. Потому и не называет мне свою фамилию. Не хочет, чтобы она прочитала, как из «тихого» места в боснийской российской зоне он попал в самое пекло.
— Ни к чему ей это, — говорит он.
А пацанов Игорь по-отечески жалеет.
— Жизни они не знают, — вздыхает он. — Вырвутся с блок-поста в увольнение и сразу — в «стрибок» (стриптиз-бар, на десантном жаргоне), заимеют какую-нибудь молдаванку или хохлушку (девушки из этих стран, по словам Игоря, в основном и подрабатывают в
