— Только если принц разрешит мне отлучиться, госпожа, — с сожалением заметил Дитмар. — От Майнца до Лауэнштайна несколько дней езды.
Франсин пожала плечами:
— Тем лучше, это поможет вам держать себя в руках. Но вы должны быть готовы к встрече с захватчиком уже в Майнце.
Дитмар вскочил.
— С Роландом Орнемюнде? Что вы имеете в виду? Вы полагаете, что он… он может присутствовать на коронации?
Франсин кивнула.
— Почему нет? Он подданный епископа и может питать надежду обратиться к королю со своей просьбой.
— Он не посмеет! — Глаза Дитмара сверкнули. — Если он осмелится, тогда…
— Тогда вы будете придерживаться добродетели сдержанности! — потребовала Франсин. — Вы попросите короля в самой вежливой форме как-нибудь рассмотреть вопрос наследства Лауэнштайна. Но, разумеется, вы считаете неблагоразумным отягощать его этой задачей сейчас, во время его коронации. Другими словами, вы отступите, Дитмар Орнемюнде.
— Я не могу так поступить!
Юный рыцарь был настолько возмущен, что собирался выхватить меч. Ему нужно было ощутить его в руке, осознать, что он всегда рядом и готов обезглавить захватчика его наследства.
— Вы хотите навлечь на себя мой гнев? — грозно произнесла Франсин де Марикур.
Дитмар залился краской.
— Простите, госпожа. Я… я погорячился, я…
— Исчезните с моих глаз, господин Дитмар, и обдумайте все, о чем мы с вами говорили. Я ожидаю от вас послушания!
Госпожа отвернулась от юного рыцаря, давая ему понять: в этот день Дитмар лишился права на прощальный поцелуй, пусть даже только ее руки.
«И я надеюсь снова увидеть вас живым», — думала Франсин де Марикур, когда юноша отправился прочь с красным от стыда лицом и сгорбившись. И все же она донесла до него то, что он должен был усвоить. И теперь она сообщит его обеспокоенному дяде Рюдигеру из Фалькенберга о реакции юноши. Рыцарь попросил Франсин подготовить Дитмара. Если Роланд действительно приедет в Майнц — а Рюдигер считал это вполне возможным, — юноше ни в коем случае нельзя тут же вызывать его на поединок!
— Орнемюнде? Рыцарь со своими дамами?
На самом деле епископ Зигфрид из Эпштайна понял все с первого раза, но, повторяя это, он имел возможность выразить свою досаду. Ведь он как раз беседовал с одним из влиятельнейших советников короля и не мог допустить ни малейшей заминки.
Юный священник, который принимал приглашенных на богослужение в честь коронации и указывал им места в соборе, кивнул:
— Причем младшая из дам выглядит весьма… гм… благообразно.
