— Что такое колдовство? Блажь! Эти недотепы ни на что неспособны. В них нету изящества, гармонии, мечты!
— Предположим. И все же, скажите мне напрямую: проект готов или нет?
— Нет, конечно! — рявкнул Панагам. — Сидел бы я тут, если б изобрел величайший эликсир в мире!
Хауэлл немного помолчал, обдумывая сказанное, потом заговорил:
— Может ли успех эксперимента ознаменовать взрыв?
— Взрыв!? — взревел Панагам, будто только и ждал этого вопроса, — жизнь настоящего алхимика состоит из них! Я взлетал на воздух двадцать семь раз! У меня сгорело восемь лабораторий, тринадцать раз мне перестраивали печь! Да что там говорить, нет профессии опаснее алхимика!
— Вот как… Сэр Панагам, тогда ещё один вопрос: как вы полагаете, мог ли кто-то сделать открытие подобного эликсира раньше вас?
— Простите за откровенность, сэр, но вы совсем глупый? — раздраженно поинтересовался Панагам, — если б кто-то создал этот эликсир, об этом немедля узнал бы весь мир! И на каждом углу выкрикивали бы имя изобретателя! Советую вам впредь никогда более не говорить об алхимии, особенно со знающими людьми, дабы не позориться!
— Спасибо. На этом, пожалуй, все. Желаю удачи в ваших исследованиях.
— Прощайте, сэр, — сказал алхимик, поднимаясь со стула. — И вот ещё что. Вы, должно быть, часто бываете при дворе. Намекните там, что надо повысить финансирование Вестфолльского отделения гильдии алхимиков.
— Сделаю все, что будет в моих силах, — пообещал Хауэлл.
Панагам кивнул и протиснулся в дверной проем. Канцлер ещё долго слышал его недовольное ворчание: сначала алхимик отчитал лакея, потом поссорился с кем-то на улице. В распахнутое окно донеслось, как Панагам накричал на извозчика, затем поругался с полицейским инспектором, несущим дежурство. Наконец, ворчание скрылось за углом. Тяжело вздохнув, сэр Хауэлл развернул утреннюю газету.
По голубому небу плыли белые облака. Налетевший ветер легонько потрепал порванные паруса, но задерживаться не стал и отправился дальше странствовать по морям. Роберта грелась на верхней палубе, Фрэнсис сидел на бочке и чистил пистолет. С тех пор, как они вернулись на бриг, прошли сутки. Карнаух постепенно отходил от ранения, но оставался бледен, а голос был слаб. Осмотрев корабль, Роберта признала, что он сильно пострадал после ледяного плена, и продолжить плавание не выйдет.
— Не хочу умереть вот так, — слабо проговорила она.
— Да все нормально. Скоро проплывет мимо корабль и заберет нас.
