Козоногие разом двинулись вперед. Дейн испытал мгновенный страх: сомкнутая стена козоногих надвигалась на Дающую Плод, а он оказался посредине.
На лице Дающей Плод, прекрасном лице античной Геры, была Смерть.
И Смерть была на божественных лицах движущихся мимо него женщин. Каждая из них была чудом, и Сэллери осознал: он должен их остановить!
— Нет! — закричал он, вскидывая руки.
Но как брошенный камень может остановить волну?
Слитный звук накатился на Сэллери, и, хотя удар был направлен не на Дейна, нервы его превратились в стебли замерзшей травы. Разъяренная толпа пронеслась мимо него, не задев.
Боковым зрением Сэллери видел, как скорчилась Дающая Плод.
Козоногие окружили ее. Сколько их было? Двенадцать? Двадцать? Эти создания чужды жалости. И жалость чужда им. Дейн понял это, но разве из жалости встал он на защиту Дающей Плод?
А — зачем? Вот именно: зачем?
«Слишком красива, чтобы умереть!»
«Эй, Сэллери Дейн! Почему ты так уверен, что не тронут тебя?» — поинтересовался кто-то внутри.
Звук поднимался, как океанская волна. Он пронизывал плоть Сэллери тысячей ледяных пружин, сокращающихся, стягивающих, разрывающих внутренности…
— Нет! — взревел он в ярости. И ринулся в свалку.
Но его собственный голос был как удар кулака в мокрую шерсть. Он угас, не оставив даже эха.
Стена отбросила Двина.
Его подхватило, закрутило, перевернуло и вышвырнуло наружу, ударив головой о каменный пол.
Последнее, что отпечаталось в гаснущем сознании Сэллери: тугой комок голых тел и отвратительные звуки, похожие на те, что издает трясина, когда у нее отнимают пойманную добычу.
Когда Сэллери пришел в себя, то по каким-то неуловимым приметам понял: снаружи уже вечер. То есть он провел в беспамятстве больше десяти часов.
Он сел, застонав от вспыхнувшей в затылке боли. Но боль быстро ушла.
Гибкая грациозная фигура тут же оказалась рядом с Сэллери.
Шествующая-По-Ночной-Тропе. Ее руки обняли Дейна, горячее бедро прижалось к его бедру.
Сэллери посмотрел вниз и увидел на гладкой коже розовый затянувшийся рубец.
Маленькие руки обежали все тело Сэллери, обследовали его бережно и дотошно, а потом с ласковой настойчивостью уперлись в грудь, опрокидывая навзничь.
Сэллери помотал головой. Тело его освобождалось от сонной немощи с поразительной быстротой.
Маленькая богиня нажала сильнее и Сэллери пришлось опереться на руку, чтобы не оказаться лежащим на спине.
— Ну-ка полегче, детка! — сказал он, снимая руки Шествующей со своей груди.
