— Товарищ старший лейтенант! Разрешите доложить? Мебель привезли.
— Вносите! — отозвался Малко и, чмокнув Анкету в пахнущую духами щеку, скатился по крутой лестнице во двор.
Солдаты быстро разгрузили мебель, внесли в комнату, по указанию Малко расставили ее по местам. Медноволосый сержант, у которого оказалась поразившая Аннету своей необычностью фамилия — Добрыйдень, козырнул Малко:
— Разрешите ехать, товарищ старший лейтенант?
— Езжайте, ребята, — сказал Малко.
Ребята, бросая вкрадчивые взгляды на Аннету, подталкивая друг друга в спины, стайкой скрылись за дверью. Руфочка бросилась к окошку, чтобы еще раз посмотреть на солдат, но подоконник оказался для нее слишком высоким, и она, ничего не увидев, помахала им ручкой.
Малко опустился на стул и, запрокинув голову, сказал:
— Видишь, видишь, как все хорошо.
Теперь это «видишь» относилось уже не к Руфочке, а к жене, и Аннета сразу его поняла. Ей было приятно, что так все получилось: на вокзале Мишель встретил на машине, не успели распаковать дорожные вещи, как прислали мебель. Конечно, мебель грубоватая, но со временем они купят более современную, по своему вкусу, а сейчас и эта сойдет. Аннета достала из сумочки сигареты и, закурив, сказала:
— Я довольна. Чувствую, что ты действительно здесь на хорошем счету...
— Разреши доложить, мой генерал! — вскочил Малко, вытягиваясь перед женой. — Командир ракетной установки, член партийного бюро, шеф сына генерала Гросулова рядового Виктора Петровича Гросулова, солдата трудновоспитуемого. Но мы с ним поладим. — Он говорил долго о каких-то общественных поручениях, о каком-то инженере-очкарике Шахове, который страшно не нравится ему, о лейтенанте Узлове, которого он обязан «заткнуть за пояс».
Она слушала с улыбкой, знала, что он что-то преувеличивает, сочиняет, но все это делает для нее, для своей Аннеты. Он понял ее мысль: смеясь, обнял жадно и крепко.
— Все это пустяки... Я рад, что ты со мной, дорогая!
И потом уже, когда Руфочка уснула и они сидели в кухне, вспоминая московских друзей, спрашивал:
— Ты довольна, что приехала? Довольна?
В подтверждение она кивала головой и, в свою очередь, спрашивала:
— А ты нуждался во мне?
— Конечно, — спешил он с ответом. — Служба трудная, работы много. А ты так хорошо можешь править мои конспекты. — Он засмеялся и погодя продолжал: — Политические занятия с солдатами — клади конспект на стол, командирская учеба — имей конспект, боевая подготовка со взводом — опять же конспект, вечерний технический университет — с пустыми руками не придешь. Видишь, сколько их! Иной писатель за всю свою жизнь столько бумаги не испишет. Конспект для меня, сама знаешь, — тяжелый труд. Я же пять минут на месте не могу сидеть, приходится на ходу конспектировать... Но теперь полегче будет, мой генерал приехал, помощник мой приехал, — подчеркнул он, пристально глядя в ее большие темные глаза. Разговаривая, Малко пытался найти перемены в лице Аннеты, — столько не виделись! — но она была по-прежнему молодой, почти юной, такой, какой он впервые увидел ее пять лет назад в Доме актера.
