Птичий гомон утих. Взошло солнце. И вдруг за деревьями, где располагалось караульное помещение, ему почудился голос: «Антабка на горизонте». И снова тишина, сонная, непробудная. Лицо Гросулова почернело, гулко забилось сердце. «Послышалось или действительно кто-то крикнул?» Он не хотел слышать этих слов, не хотел потому, что выбросил прошлое из памяти. «Выбросил! Слышите? Навсегда!» И понял, что это ему показалось: как раз сейчас он думал о том, что раньше «тузики» так предупреждали о его появлении, стараясь избежать встречи с ним. «Учти, Петр Михайлович, чтоб впредь не слышать».
Он пришел в штаб, как всегда, раньше всех и сразу начал просматривать служебные документы, которые не успел изучить вчера. Документов было много, но лишь один заставил его по-настоящему задуматься. Это была изложенная в письменной форме просьба Громова: возвращаясь с московских сборов, он сутки провел в штабе округа. Учебные планы они утрясли быстро. Петру Михайловичу очень понравился подход Громова к освоению РПУ-2 в сжатые сроки, и он тогда предложил:
«Послушайте, Сергей Петрович, хотите работать в моем штабе? Должность полковничья. Чувствую, из вас получится отменный штабист! Хотите?» Вместо ответа Громов вытащил из папки вот эту записку. Полагал, что разговор будет коротким, но он затянулся, и Громов опоздал на единственный поезд, который следовал в Нагорное. Отъезд нельзя было отложить. Гросулов вынужден был обратиться за помощью на аэродром, просить гражданское начальство перебросить подполковника в Нагорное.
Все обошлось хорошо. Громов вылетел и теперь, вероятно, давно уже на месте.
Подполковник Громов просил в отдельных случаях временно разрешать наиболее грамотным и подготовленным сержантам и рядовым замещать офицеров. Свою просьбу он обосновал тем, что в части некем подменять офицеров, уходящих в отпуск и освобожденных по болезни. Громов назвал это «вопросом, требующим срочного решения». Гросулов понимал тревогу командира полка и в то же время не мог сразу выдать «добро». «Дайте мне вжиться в свою должность, я же новый человек здесь!» Громов, чувствуя его колебания, нажимал: «Мы говорим о постоянной боевой готовности, а вот два офицера ушли в отпуск... Кто будет отвечать, если...» Он не договорил, но генерал и без того понимал, что может произойти, если пророкочет ракетный гром, а какого-то офицера не окажется на месте.
— Да, это «если» — серьезное дело, — вздохнул Гросулов. Он тут же решил позвонить Громову, сказать, пусть не торопятся с взаимозаменяемостью в расчетах, дело это хорошее, но сначала надо прочно оседлать новую технику.
