Люда. Думаете, вам там помогут?
Грыжев. Нам помогут.
Люда. Боже упаси! Мы сами справляемся. Я же вам всё сказала. Мне неприятно повторять еще раз…
Грыжев. …Да не про нас, а про нас с бабкой!
Люда. Зачем? Вы же только напугаете человека… Или это вы не ради нее? Ради себя? Засветиться? Чтоб умасштабиться до телевизора?
Грыжев. Красивая женщина, а мысли кикиморские…
Люда. И что ж? Они к нам приедут?
Грыжев. Приедут, отснимут и нас повезут в Москву снимать. Гостиницу оплатят, проезд и сверху. Уже скоро. Сказали: держитесь! Хорошие, приятные люди. Ну что вы молчите, Люда! Ай да Грыжев! Не ожидали, да? Думали физрук со свистком, а я…
Люда. До свидания.
Грыжев. Да куда? Давайте банку помогу донести. Это вам Маркела Степановна на работу домашнее молоко носит? Да? Ну, давайте! Давайте!
Люда. Нет, спасибо. Мы уже почти дошли и потом… я прекрасно сама справляюсь. До свидания.
Люда ещё раз меняет местами в руках банку и сумку, разворачивается и уходит.
Кухня Зои. Вечер. Бабушка сидит за кухонным столом, как за письменным, разложив газету «Новоиветские вести» поверх солонки и сахарницы. У подоконника сидит Зоя. Мочит руки в тазике. Тазик стоит на подоконнике, потому что обеденного стола в кухне нет, не поместился бы… Бабушка и Зоя похожи на двух школьниц, низко наклонившихся, каждая над своей партой.
Зоя. Вот как так… Ничего не делала, а сил нет.
Бабушка. А куда тебе силы. Сиди, слушай да на двор гляди.
Зоя. Двор – не телевизор. Чего я там не видела. Читай давай.
Бабушка(продолжает читать). «… и вот тогда Ирина Васильевна поняла, что именно педагогика ее призвание…»
Зоя(перебивает). Ишь ты! Я вот думала, что моё призвание песни петь, как Алла Пугачёва, и что с того? Никогда я песен этих не пела. Туфли только красные купила, на том и остановилась. А теперь уж точно никогда не буду петь, и никогда мои ноги в эти туфли не влезут.
Бабушка. Так ты ж петь-то не умеешь. И не того ты вовсе хотела.
Зоя. Что ж я хотела по-твоему… Да, хотела я замуж.
Бабушка. Вот видишь, какой ты, Зоя, счастливый человек. Хотела – и вышла. А Алла-то Пугачёва, наверное, мечтала быть Аллой Пугачёвой. У меня отец говорил: главная мечта всегда сбывается. А если что-то не сбылось, то значит, не главное это было.
Зоя. А моя мать говорила: «Полюбится сатана пуще ясного сокола». Да чего уж теперь. Сижу вот, руки в зверобое с марганцовкой мочу.
Бабушка. У тебя артрит что ли ручной нашли?
Зоя. У меня обручальное кольцо вросло в кожу. Так же как у тебя серёжки в ухи. Вот мне по телевизору рецепт сказали. Мочу. Может, снимется.
