– Катя! Я прошу тебя стать моей женой!
Все кафе сначала произносит длинное «О-о-о-о!», потом длинное «А-а-а-а!», потом все, включая официантов, начинают аплодировать – и аплодируют довольно долго. Пунцовая Катя машет перед собой салфеткой, а запыхавшийся Миша осторожно встает с колен, садится обратно за столик и назидательно произносит:
– Я тебе говорил – пипл это хавает на ура. «Сейчас так не делают» – какая разница вообще? Мы же не документалку снимаем. Важно, что получается хорошая живая сцена, с массовкой, с энергией. Давай записывай.
* * *
…Вот, скажем, пианистка Ц. вычитывает в какой-то там всякопедии, что пауки определенной разновидности могут влюбляться в неодушевленные предметы. «Слышишь, Ромик! – кричит пианистка Ц. работающему на кухне мужу. – Пауки тоже могут влюбляться в неодушевленные предметы!» За пятидневным обсуждением слова «тоже» последовал разъезд, потом развод, потом раздел неодушевленных предметов; и вполне возможно, что в ходе этих горьких перемен какое-нибудь паучье сердце было бесповоротно разбито.
* * *
…Вот, скажем, престарелая жена всеми забытого лауреата бериевской премии по литературе нанимает двух молодых людей ежедневно полировать мраморное надгробье мужа, потому что больше для него ничего нельзя сделать. Молодые люди усердны и энергичны, и за четыре месяца имя покойного полностью стирается со сверкающего холодными лучами белоснежного надгробья. И в этой ситуации, конечно, столько великой русской литературы, что никакая бериевская премия и т. д.
* * *
…Вот, скажем, к политаналитику Т., знаменитому своим умением высасывать из пальца темы для статей, докладов, грантов и прочих камлальных и колыбельных, приходят на поклон младшие товарищи. Младшим коллегам пообещали, что если они быстро подадут заявочку, то им обломится хороший бюджет на исследования от одного левого (в смысле политических взглядов) европейского фонда. Требований к заявочке три. Она должна быть: а) про условия труда, б) про современные технологии и в) про гендер. Политаналитик требует средний латте с соевым молоком, пятьдесят граммов портвейна и три минуты покоя – и возвращается с темой заявочки: «Синхронизируются ли менструальные циклы в женских коллективах, работающих на удаленке?» Судя по протоколам заседания совета директоров одного левого европейского фонда, скоро мы узнаем ответ на этот важный вопрос.
* * *
…Вот, скажем, художник Л. отправляется на три месяца в Израиль готовиться к выставке и вообще. Сразу после перелета друзьям художника Л. начинают приходить раздраженные эсэмэски про четыреста долларов, которые художнику Л. пришлось заплатить за лишний вес багажа. Друзья быстро высчитывают, что художник Л. тащил на себе пятьдесят с лишним килограммов багажа – и начинают художника Л. безжалостно пытать. Выясняется, что художник Л. вез с собой из Москвы, например, собственный молоток: «Потому что я не готов искать другой идеальный молоток». «Хорошо, что не гвозди», – ерничают друзья художника Л. Но художник Л. вез с собой и собственные гвозди – в страну, две тысячи лет знаменитую своими гвоздями. Впоследствии друзья художника Л. долго спорили, надо ли при пересказе этой истории упоминать находившуюся в багаже трехкилограммовую «Энциклопедию православной иконы» – или же от этой подробности те, кто не знает художника Л., потеряют к рассказчикам всякое доверие. Решили упоминать, но присовокупляя тот факт, что художник Л., будучи осторожно спрошен, что он там в Израиле собирается сколачивать, строго ответил: «Табуретки».
