* * *
…Вот, скажем, известный театральный режиссер Т. переживает страстное желание уйти от всего этого шума, от всей этой суеты и слиться с народом. Под влиянием своего порыва он покупает простой народный двухэтажный дом с народной банькой, перевозит туда книги, видеоприборы, тренажерный зал, двух собак и секретаршу и, дав несколько соответствующих интервью, переезжает, наконец, сам. В первый же день по свежей вечерней росе режиссер выходит на народные просторы. Воздух! Травы! Что-то такое чирикает. Речка стоит стоймя, живописно забитая тиной. Вдалеке таджики мирно елдычат отбойным молотком, возводя для кого-то кирпичный дворец за трехметровым забором. Прекрасен поздний светлый летний вечер! Прекрасна ты, народная деревня! И известный театральный режиссер бодрой рысцой отправляется на пробежку в своем высокотехнологичном гигроскопичном костюме, красиво подчеркивающем сильную попу. Бежит пару минут – мимо громыхает грузовичок: «Мужик, прыгай в кабину!» Ну режиссер с ухмылкой отмахивается: ах, народ-народ, и действительно, зачем тебе это наше искусственное беганье? Ты его не понимаешь – ты, занятый честным, здоровым физическим трудом… Еще пять минут бежит – трясется по проселочной дороге раздолбанная «Волга»: «Мужик, залезай!» Режиссер умиленно машет рукой: мол, езжай, добрый человек. Еще минут десять бежит под чириканье, стрекотанье и ритмичную дрожь отбойного молотка. Опять какая-то таратайка мимо катится: «Мужик, залезай скорее!» – «Да мне не надо!» – «Да ты с ума сошел, кончай выеживаться, залезай!» – «Да не надо мне!» – «Да иди ты #$%#@#$@ со своим «не надо», я тебя тут не оставлю, мне совесть дорога!» Тут режиссер изумился и стал замедлять ход. «Да не останавливайся, №;%№»№;»!;:%%?, сигай в кабину!» Оказалось, что за этим, значит, трехметровым забором не только рабочие водились, но и всякие животные. Тигр, там, пантера, ламы еще. Зоопарк у людей был. И тигр как-то сбежал по недосмотру и видит: ужин бежит. Ну и трусит себе, значит, за этим ужином, ждет, когда ужин-то ослабеет.
* * *
…Вот, скажем, набожная дама лет сорока пяти угощает дачных подружек свекольником, гордо сообщая при этом, что «Господь ей на базаре подсказывает, какая свекла хорошая, а какая плохая». Подружки интересуются, как именно Господь ей это самое на базаре подсказывает. «А очень просто, – с гордостью отвечает дама. – Вот какую свеклу пометит червивостью – та, Катерина, плохая свекла, ту свеклу не бери; а какую, значит, не пометит – та, Катерина, хорошая свекла, ту бери». «Эдак Господь всем подсказывает», – снисходительно замечают подружки. «И ко всем обращается „Катерина“?» – возмущенно интересуется дама.
