— Кто? — в последнее время Варя совершенно перестала понимать, о чем говорит муж.
— Не важно. — пренебрежительно отмахнулся Иван. — Ты все равно не поймешь.
— Слушай, а пойдем в кино? — внезапная мысль заставила Варежку улыбнуться. Я смотрела — сейчас много любопытного крутят.
«Уйти из дома сейчас, когда в руках «большая пятидесятка»? Ну нет».
— Варька, ты чего? — монитор перед глазами мужчины сменился уличным окном. — Там уже темно совсем. Пока оденемся, пока дойдем…
— Можем на маршрутке поехать — добавила ободрившаяся Варвара. — Давай, одна нога — здесь, другая — там.
— Не-е, поздно. Все равно опоздаем.
— Откуда ты знаешь? Пойдем скорее, к последнему сеансу доберемся точно. Пока только восемь вечера.
— Нет.
— Ну давай. — Варвара навалилась на мужа сзади и принялась отнимать Ванину руку от компьютерной мыши.
— Ты чего?! — Иван с силой толкнул супругу. — Меня же убьют сейчас!
Женщина обижено уставилась на него. Из-под спущенных наушников, словно мысли мужа, доносились крепкие ругательства. Картинка в мониторе мерцала от частых выстрелов и беготни.
— Не пойду я никуда, понятно? Ложись, вон — Мужчина указал на диван. — Поспи. Или в телефоне полазай.
— Мне иногда кажется, что я тебе совсем не нужна… — Варя медленно направилась к двери.
Хоть такого и не было предусмотрено сценарием игры, но оно все-таки происходило.
Допрос осуществлялся в затхлой и сырой комнатушке. Иван сидел посреди помещения на хлипком складном табурете, заведенные за спину руки были крепко стянуты тонкой алюминиевой проволокой. В метре от пленника нашла свое место прикрученная к полу парта с поднимающейся столешницей. На ней, освещая комнату, стояла уже порядочно сгоревшая свеча, у основания которой, в жарком экстазе, слились за ведением протокола общая тетрадь в клеточку и в меру тупой простой карандаш. По темным углам помещения затаились демоны Преисподней.
Само дознание производил дуэт красных офицеров: побои наносились методично, со знанием дела — пинок, удар, зуботычина с другой стороны и опрокидывание на пол, легкая чечетка на пальцах раскинутой кисти, неуловимый кирзовый мысок в области кишечника… блевотина на полу. Вопросов чекисты не задавали, просто били, ломали личность «высшего человека».
Боли Ваня не чувствовал совершенно. Лишь изредка жмурясь, дергал плечом. Даже сейчас, когда его мордовали, и тогда, на Тверской, при попадании в тело свинца или очередной смерти в крутой заварушке любой части метро, Иван ощущал только онемение в задействованных на клавиатуре пальцах и некоторую тяжесть в плечах.
