— Вам пора немного поспать, мистер Роджер, — сказала она с выражением непреклонности в глазах. — Доктор Скалберг подчеркнул, что вы должны ложиться спать в одиннадцать, а сейчас уже на полчаса больше.
Я думал, что Р. А. пошлет ее к черту, но он этого не сделал.
— Этот чертов шарлатан, — пробормотал он, не глядя на нее и подталкивая ко мне бумаги. — Так. Ну, ладно. Проследите за всем, хорошо, Скотт? — Покуда я убирал бумаги в папку, он продолжал: — Позвоните мне, как только окончится заседание правления. Следите за Темплменом — от него можно ожидать неприятностей. Завтра вечером приезжайте ко мне. Для меня еще важно, чтобы вы правильно повели себя с Вассерманом. Этот аспект и косметическое мыло требуют постоянного внимания, не то мы многое потеряем.
Я сказал, что позабочусь обо всем, пожелал ему приятных сновидений и ушел.
Я подошел к лифту и нажал кнопку вызова, но лифт не двигался. Очевидно, тот, кто пользовался им в последний раз, не закрыл внизу дверь. Я решил воспользоваться лестницей.
На полпути я оказался на площадке, на которую выходило несколько дверей. Одна из них была распахнута, из нее вырывался свет, падая на бело-зеленый ковер ярким треугольником. Этот толстый ковер на ступеньках заглушал мои шаги. Наверное, поэтому она и не слышала, что я спускаюсь.
Она стояла босиком перед огромным зеркалом, любуясь собой, чуть склоня голову набок. На ней была одна коротенькая распашонка, едва прикрывающая колени. Она была самым красивым существом, которое я когда-либо видел. Может быть, ей было года двадцать два, хотя я не дал бы больше двадцати. Она была молодой, красивой и свежей, и все в ней приводило в восторг, начиная от тяжелых длинных волос и кончая маленькими босыми ступнями.
Ее вид зажег во мне ту искру, которая тлела с тех самых пор, как я почувствовал себя мужчиной, и которую до сегодняшнего дня не удалось по-настоящему раздуть еще ни одной женщине.
Искра эта вспыхнула с такой силой, что совершенно вышибла меня из колеи и зажгла внутри пламя. Я почувствовал внезапную сухость во рту, гулкие удары сердца и затрудненное дыхание.
Я неподвижно стоял в темноте, глядя на нее, и понимал, что никогда еще не видел я женщины, которую желал бы так отчаянно, как эту.
Может быть, она инстинктивно почувствовала, что за ней наблюдают, но, так или иначе, она внезапно отступила в сторону, исчезнув из поля моего зрения, и дверь захлопнулась.
Секунд десять я стоял неподвижно, уставясь на закрытую дверь. Потом спустился в холл. Только там я остановился, чтобы достать платок и вытереть мокрое от пота лицо.
