— Кто? — спросила Долорес из-за двери.
— Скотт, — сказал я. — А кто бы, вы думаете, это мог быть?
Она открыла дверь.
— Входите. Когда живешь одна в такой дыре, осторожность не повредит, особенно если открываешь дверь в два часа ночи.
Я прошел в комнату, обставленную той дешевой казенной мебелью, которую ни один уважающий себя человек не купит. Это говорило о том, что жилось ей тяжело в этой казенной квартире с казенной обстановкой.
— Не обращайте внимания, — сказала она, заметив, что я оглядываю комнату. — Она хотя бы дешевая.
Около меня была приоткрытая дверь в спальню, где на полу возле кровати я заметил большой чемодан. Она уже приготовилась к отъезду.
— Вы принесли деньги? — спросила она, и я уловил в ее голосе волнение.
— Принес, — сказал я. — Но не собираюсь расставаться с ними до тех пор, пока не удостоверюсь, что ваша информация стоит тоге, чтобы я ее купил.
Ее губы сложились в горькую улыбку.
— Она того стоит. Покажите деньги.
Я достал из кармана пачку стодолларовых бумажек.
Она смотрела на них жадным взглядом.
— Пять тысяч?
— Да.
— Сейчас покажу вам, что у меня есть, — сказала она, подходя к бюро и открывая один из ящичков.
Где-то глубоко в сознании у меня мелькнула мысль, что я не должен ей доверять, но я был настолько глуп и наивен, что решил: поскольку она женщина, я с ней легко справлюсь, и забыл об осторожности.
Она запустила руку в ящик, потом повернулась ко мне лицом. В руке она держала автоматический пистолет тридцать, восьмого калибра, и направлен он был точно на меня.
— Не двигайтесь, — мягко сказала она. — Положите деньги на стол.
Какое-то время я смотрел на нее и на пистолет. Он был нацелен прямо мне в грудь. Впервые в жизни я стоял перед дулом пистолетами нельзя сказать, чтобы это мне нравилось.
— Вы бы лучше положили пистолет, — сказал я хрипло. — Он может выстрелить.
— Он выстрелит, если вы не положите деньги на стол.
Она чуть-чуть передвинулась влево, не спуская с меня глаз и все еще держа меня на мушке, и включила старый приемник, стоявший на столике у стены. Громко зазвучал джаз.
— Мы здесь одни. Никто ничего не услышит. Положите деньги на стол, или я застрелю вас. — В ее голосе прозвучала непреклонность.
Я продолжал смотреть на нее как зачарованный. По выражению ее лица я понял, что она не намерена шутить.
— Вы не уйдете далеко, — сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Вас схватит полиция.
— Не дурите, — улыбнулась она. — Если вы расскажете полиции обо мне, я расскажу им о вас. Оскар не единственный, кто кое-что знает… Я тоже знаю. Я не шантажирую вас, но мне надо срочно уехать.
