Я очень мало спал и в семь часов начал бродить по бунгало, ожидая, когда придет мальчик с газетами. По причинам, только ему известным, он не являлся до половины девятого. Когда я вышел, чтобы забрать газеты, которые он оставил на крыльце, пришел Тотти, мой слуга-филиппинец.
Боясь просматривать газеты, пока он вертится рядом, я велел ему вымыть посуду и уходить.
— Я не иду сегодня на работу, Тотти.
Он посмотрел на меня с участием.
— Вы больны, мистер Скотт?
— Нет. У меня просто уик-энд, — сказал я, направляясь к террасе. Газеты жгли мне руку.
— Вы выглядите больным, — объявил он, продолжая смотреть на меня.
— Пусть тебя не беспокоит то, как я выгляжу, — рявкнул я. — Разделайся с посудой и уходи.
Мне не терпелось посмотреть газеты, но я держал себя в руках. Тотти был смышленый парень. Я не хотел, чтобы он что-то заподозрил.
— Я хотел сегодня убраться в кухне, мистер Скотт, — сказал он. — Я не буду вам мешать.
Говоря медленно и следя за своей интонацией, я произнес:
— Отложи это до понедельника. Я не часто отдыхаю в уик-энд, и мне хочется побыть одному.
Он пожал плечами.
— О’кей, мистер Скотт, как скажете.
Я снова двинулся к террасе.
— Да, мистер Скотт…
— Что еще?
— Можно мне взять ключ от гаража?
Сердце у меня екнуло. Он, конечно, захочет узнать, что в гараже делает «понтиак» и где «кадиллак». «Кадиллаком» он страшно гордился, и только благодаря его заботам машина выглядела новой после восемнадцати месяцев езды.
— Для чего он тебе нужен?
— Там лежит коврик, который я хочу взять домой, мистер Скотт. Сестра выстирает его.
— Бога ради, не приставай ко мне с ерундой, — снова рявкнул я на него. — Я хочу почитать газеты.
Я вышел на террасу и сел.
В заголовках на первых страницах сообщалось, что случай наезда на полицейского должен быть последним. Это, кричали газеты, было самое ужасное убийство в автомобильной катастрофе за последнее время.
«Палм-Сити Инквайр» сообщала, что убитый был известным в городе патрульным офицером по имени Харри О’Брайен. Во всех трех газетах были помещены фотографии убитого, выглядевшего типичным полицейским: мужчина лет тридцати, с маленькими глазками и безгубым ртом. Газеты сообщали, что он был добрым католиком, хорошим сыном своих родителей и отличным работником.
«Только за два дня до катастрофы он говорил друзьям, что в конце следующего месяца собирается жениться, — отмечала «Инквайр». — Говорят, что его невеста, мисс Долорес Лейн, — известная певица из ночного клуба «Маленькая таверна»».
