Я вскочил.
«Кадиллак» тронулся с места.
— Люсиль! Не делайте этого… Люсиль!
Мотор взревел, машина описала резкий круг и помчалась по дороге вдоль побережья.
— Люсиль!
Я побежал, потом остановился и стоял, не шевелясь, сжав кулаки, прислушиваясь к ровному реву мотора, пока он не затих вдали.
До своего бунгало я шел минут сорок. По дороге я раздумывал над тем, что произошло. Наверное, я рехнулся, если позволил сделать себе то, что сделал. Поделом мне будет, если она поедет прямо к Айткену и расскажет ему все. Но меня сейчас это даже не очень волновало. Снова и снова я видел ее удивленный взгляд, когда спросил, любит ли она меня, и снова и снова слышал ее ответ. Ее слова, точно молоточки, звучали в моем мозгу.
Мое бунгало стояло в маленьком садике в пятидесяти ярдах от моря. Ближайший дом находился в четверти мили. Он принадлежал преуспевающему маклеру Джеку Сиборну, приезжавшему только летом на один месяц.
Идя по дорожке от берега, я заметил, что перед моими воротами стоит машина. Сделав еще несколько шагов, я четко различил свой собственный «кадиллак».
Внезапно из тени вышла Люсиль.
— Чес…
Я остановился, уставясь на нее.
— Я привела машину обратно, — сказала она тонким и каким-то странным голосом. Она тоже остановилась. Нас разделяли несколько шагов.
— Люсиль, простите меня. Я очень сожалею. Я потерял голову.
— Не стоит говорить об этом.
— Я отвезу вас домой.
— Давай зайдем к тебе. Я должна сначала кое-что сказать.
Это «ты» меня напугало.
— Лучше не надо. Я отвезу вас, и вы все скажете по дороге.
Она тряхнула волосами, и в ее движении мне почудилось отчаяние.
— Пожалуйста, давай зайдем в дом на минутку.
В свете луны она выглядела возбужденной, а в глазах у нее застыло выражение ужаса.
— Поговорим по дороге. Вам пора возвращаться… — Я замолчал, заметив, что она покачнулась. Внезапно она закрыла глаза и начала падать. Бросившись вперед, я успел ее поймать.
— Люсиль! Боже мой! Что такое?
Она была без сознания, и я осторожно опустил ее на траву. Нагнувшись, я придержал ее голову. Лицо было белое как полотно.
Боже!.. Потом веки ее дрогнули, и она открыла глаза. Посмотрела на меня, потом попыталась сесть.
— Ничего, ничего, — сказал я. — Не двигайся.
Она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Я поднял ее и понес в дом.
— Мне уже лучше, — сказала она. — Не надо меня нести. Извини, пожалуйста, со мной никогда такого не бывало.
Я поставил ее на ноги, поддерживая за руку, пока искал ключ. Открыв дверь, я снова взял ее на руки и внес в гостиную. Там положил ее на диван у окна.
