Широкие аллеи выложены гладкими плитами камня, кроны высоких деревьев укрывают прохожих от знойного солнца, даря прохладу и облегчение. У некоторых домов стояли небольшие фонтанчики из которых прохожие черпали воду или открывая специальные заслоны набирали воду в ведра. Полагаю что это фонтаны заменяли горожанам колодцы. Я достала кружку для себя и миску для собак, напоила пушистиков. Они жадно выпили предложенную воду, а я напившись вдоволь, наполнила до этого пустую флягу. Утолив жажду мы двинулись далее.
Первым, что я увидела заехав во двор элитного учебного заведения, стало видение из самых сладких девичьих грез любой особы женского пола от тринадцати и до самой смерти. Сказать, что мужчина стоящий у главных дверей красив - значит смертельно оскорбить, это сошедшее на грешную землю божество. Высокий и статный, с широкими плечами и узкими бедрами, золотые волосы водопадом опускались ниже лопаток, легкий ветерок бережными прикосновениями играл с золотыми нитями. Тонкие кисти рук и крупные ладони, едва тронутая загаром кожа и просто огромные синие как небо глаза, в обрамление длинных ресниц.
Сознание, знакомься! Перед нами - эльф сказочный, одна штука. Хотя, наверное не такой он и сказочный для мира в котором я решила основательно обосноваться.
Мое сознание млея от восторга на пару с воображением решило вознести эльфа на пьедестал. Раздев его по пояс, они водрузили самое красивое существо, что я когда-либо встречала на спину черного единорога с посеребренными копытами. Подняв легендарное животное на дыбы и добавив алую розу в простертую в мою сторону ладонь божества, они довольные эффектом предъявили труды свои уже непосредственно мне. Мол посмотри, вот он идеальный герой любовного романа.
Впитывая светлый образ божества, я размышляла о том как несовершенны люди и как прекрасны эльфы. Само же божество тем временем обратило свой светлый взор на меня. Краткий взгляд сверху вниз и презрение затопило доселе ясные очи. Скривившись будто он увидел нечто отвратительное и мерзкое, он отвернулся.
Ясное видение красавца на единороге потрескалось и осыпалось мириадами осколков, разбитое моей обидой на эльфа. Мстительное воображение не смогло простить такого пренебрежения к любимой хозяйке. Новый образ мужчины, что еще мгновения назад я считала эталоном красоты, разительно изменился. На новом шедевре он в лохмотьях стоял на одном колене пред кокетливо подмигивающей представительницей племени степных троллей.
