— Говорят, недавно фильм вышел, так вот я не понимаю, как же такой, про запахи фильм можно снять? А еще говорят, есть такой Пелевин, так он в какие годы жил?
Посоветовал ей найти книги Улицкой.
Сын сказал ей, что если «Хроники заводной птицы» понравятся, то он у Насти еще Мураками возьмет, у нее книг этого автора целая полка. Так и есть, говорю, да только одна книжка похожа на другую.
Дался же им этот японец. Великая сила маркетинга. Своих надо читать — или классику.
Сказала, что любит дамские романы читать. Проще и быстрее. Только потом в памяти ничего не остается.
Ну, после Кафки точно останется.
Углубилась. Притихла, посапывает. Нравится, говорит.
(Расстояние 3177 км, общее время в пути 2 д. 16 ч 10 мин.)
Потому и не топят, что само разойдется. Разошлось. Летнее солнце, мы продвигаемся на юг к районам, граничащим с Узбекистаном, где, говорят, зимы не бывает.
Перрон, заваленный дынями, айвой, арбузами, яблоками. Состав затаривается фруктами. Покупают, не задумываясь, ведерко за сто тенге, пропитывая вагон праздничной свежестью. Из-под колес поезда вылезает девушка цыганистого вида с двумя ведерками.
— Берите яблоки или груши!
Сдержанно благодарю и отказываюсь.
— Я на вас обижаюсь, — говорит она. — Лезла к вам под поездом через пути, а вы меня разочаровываете.
Гордо разворачивается. На ее спине (белая мохеровая кофта) остались следы копоти, поездного исподнего.
Деревья шумят стройные. Отчаянно ярко-зеленая трава. Сарай, окна которого забиты буквами, оставшимися от советских лозунгов — большими неповоротливыми кусками картона. К дереву прибита надпись «таксофон», и тут же на столе стоит телефонный аппарат. К нему очередь. Появляются газеты, продаются они вперемешку с продуктами. Татьяна Васильева рассказывает о роли в новом фильме. Жанна Фриске хищно сверкает глазами. От Олега Меньшикова ушла тайная жена. Коленька Басков дал скандальное интервью.
Мужик продает домбру, дотошный пассажир пробует играть. Музыка.
Подъезжает велосипедист и спрашивает меня, как там в поезде, «лежать можно»? Другой мужик с огромной тяжелой сумкой спрашивает, как пройти на автостанцию.
На небе ни облака. Равнина, на горизонте холмы. Или неровная степь, вдруг посреди пустоты возникает маленькое кладбище. Беспризорный, будто сам по себе, скот. Пирамидальные, вытянутые в струну, тополя. Водонапорные башни, внешне похожие на планетарии. Разбитые вагоны, стоящие в стороне. Мы делаем мокрую уборку, выгребаем грязь, мусор.
