Искусство репортера, предъявленное в данных цитатах, было настолько велико, что местность представлялась уже чуть ли не отделенной стеной злого тумана, и это просто вынуждало туда пойти.
Итак, с севера к ней примыкает Сокольнический мелькомбинат — пустырь сбоку от элеваторов. Там еще и железнодорожные пути, причем «пассажирские составы с окнами пустых купе, медленно проползающие от Казанского вокзала к Николаевскому отстойнику, довершают картину нежити».
Еще в одной цитате был даже призыв к покаянию: «Исследователь аномальных зон Сергей Лещенко, хорошо знающий Леснорядский пустырь, уверяет, что до революции после одной из кровавых разборок это место было проклято, с тех пор здесь никто не может ничего построить.
— Первое, что здесь следует сделать, — построить поблизости церковь или хотя бы часовню, — считает С. Лещенко. — Требуется немалое время, чтобы замолить грехи этого места и освятить землю. Лишь после этого можно надеяться, что она снова начнет служить людям».
Итак, у меня сразу две темы. Во-первых, что ж там такое аномальное, и, во-вторых (вне связи с первой) — ощущается ли в этой отчужденной местности Москва как таковая. Распространяется ли Москва как таковая повсюду, как Чикаго? Две разные задачи, но обе можно решить за одну прогулку. Дело было летом.
Понятно, само наличие в центре обширного пустыря уже было некоторой аномалией. Но что тут первично: место аномальное, поэтому не застроили, или, наоборот, — не застроили, а оно и модифицировалось так, что стало пугать некоторых граждан? Авторы статей (нашлись еще несколько статей об этом же, со схожими мнениями) утверждали, что тут первый вариант: коль скоро там до сих пор что-то куда-то проваливается.
Но сразу же обнаружились их ошибки. Утверждение, будто на пустырь можно попасть только по рельсам, реальности не соответствовало. Например, между гаражами во дворе на Жебрунова (улица, на которой стоят элеваторы, примыкающие к пустоши), точнее, на стене дальнего гаража была даже неприметная лестница: металлические прутья, приваренные к его стенке. По ней, как можно было понять по следам на насыпи (уже по ту сторону, на пустоши), постоянно лазил с какой-то целью некий народ.
Нашелся и другой вариант, со стороны Красносельской. Там железнодорожная эстакада поперек Русаковской. Если — идя от Красносельской к Сокольникам — свернуть перед эстакадой направо, слева будет забор из бетонных плит, одну из которых чуть сдвинули, судя по состоянию местности — уже давно. Образовалась щель, позволяющая выйти на насыпь, а пустырь там в пятидесяти метрах. Сбоку там еще оставалась даже лестница с перилами — когда-то выход на пути был, что ли, регламентным, а теперь ее остатки упиралась в бетонный забор. То есть выход все же усложнили.
