Кормят добротно, но тут именно что едят, и ничего кроме. В смысле провести время и проч. социальная жизнь. С коллегами, конечно, общаются, но это уж как всегда при общих обеденных перерывах. Столы небольшие, обычные столовские квадраты. Еда тоже общепитско-учрежденческая: рассольник, борщ, суп гороховый, щи почему-то именно «ленинградские». Картофель в суп нарезают старательно, очень мелкими кубиками, со вниманием.
С каждым разом это место было все привычнее. Сверху над раздачей еще и два динамика, небольших, серебристых; фотообои в простенках с какими-то мостами-небоскребами, гирлянды — да, на входе написано «Принимаем заказы» на всякие локальные торжества и вечеринки, почему нет. Если еще и с выпивкой, то вполне мило. Неясно, где тут умывальник и туалеты — что ли в закоулках кухонной части? Но если уж тут что-то празднуют, то вполне сработавшейся группой сослуживцев, а они-то без церемоний.
Хотя место и открыто для посторонних, основные посетители все равно в основном почтамтские, так что ходят не поодиночке. Бюджетные люди, бывают милые девочки, но и они одеваются так, как одевались бы лет двадцать назад — учрежденческая одежда с точностью до каких-то деталей. Без особого дресс-кода, просто имея на уме удобство и практичность. Ну бывали и в декольте, а в основном средний возраст, служебный.
Но посторонние иногда заходят, часто — странные. Там есть закуток, как-то странно выпиленный угол: в эту выемку на небольшом возвышении поместился стол и четыре стула. Время от времени там появлялся человек, клал на стол сумку, выпрямлялся и замирал — явно медитируя. Не молился — губы не шевелились, еды на столе еще не было, очень худой. Явно с какой-то личной йогой. Еду он доставал потом из сумки — я специально тянул с чаем, чтобы посмотреть за действием: термос какой-то у него и что-то еще в пакете. Сидел спиной к залу и раздаче. Зачем он здесь — неведомо. Видел его несколько раз, только в этом углу, а куда он садится, когда там занято? Приходил ближе к закрытию, ни разу не сидел в другом месте. Зачем ему эта столовая, где запахи, в общем, не прасадовские? Брал ли он что-то на раздаче? Вроде да, не уверен. Плюшки, что ли.
Еще забредали разносчики-коробейники, тех выставляли. Или отчетливо бедные люди — ели гарнир и хлеб. А местные иногда сдвигали пару столов, чтобы съесть этот обед вместе: за одним не рассесться, их пятеро. Лица такие же, как десять лет назад, двадцать — что ж тут меняется, на почте. Пахнет как всегда на пищеблоках, только не пригорает — мягкий в сторону каш и вареной картошки запах. Ну и все эти супы.
