– И что? – повернулась Адония к своему кавалеру.
– Сейчас прибежит кто-нибудь из прислуги. Скажешь ему, как бы ты хотела обставить свой новый дворец. Какую мебель, какую постель. И, кстати, пойдём-ка сюда.
Он вывел её назад в холл, в котором оказались две небольшие двери. Одна – было видно – выходила всё на тот же балкон. А за второй оказался высоченный, вдоль двух стен, гардероб с пустыми полками и лишёнными одежды крючками, который имел проход и ещё дальше – в мыльню. Цынногвер деловито прошёл к округлой мраморной ванной, потянул рукоятку выступающего из стены крана. Из него с клёкотом побежала вода.
– Бак для воды – на крыше, – пояснил Цынногвер, – и она тёплая настолько, насколько за день её нагревает солнце. Летом котёл здесь не греют. А вот зимой – вода и днём и ночью горячая.
Послышались чьи-то торопливые шаги. В холле показался и, не решаясь пройти в гардероб, замер на месте слуга в синем, с короткими рукавами, камзоле.
– Вот что, – сказал, выходя к нему, Регент. – Позови… – Он быстро назвал несколько имён. – Будем обставлять спаленку для воспитанницы патера.
Адония и её спутник вернулись в залу. Девочка подошла к кровати, села на край, взяла на руки задремавшую кошку.
– Разве такое бывает? – спросила она и глаза её наполнились неожиданными слезами.
– Когда-то в твоей жизни произошло нечто ужасное, – негромко сказал ей Цынногвер. – Сейчас происходит наоборот, нечто счастливое. Судьба переменчива. Она смешивает и то и другое. Что странного?
– Как хорошо, что на свете есть такие прекрасные люди, как наш патер, правда?
– Да. Хорошо.
Прибежали ещё четверо слуг, а потом и пятый – все в синих камзолах. Троим из них Цынногвер сказал:
– Из красного дерева что-нибудь есть? Найдите две кушетки, четыре кресла, бюро, большой овальный обеденный стол, прикроватный маленький столик, посудный шкаф, стойку для оружия, потом канделябр, бумагу, чернила, шахматы и подзорную трубу. Принесёте – посмотрим, что нужно будет добавить.
Слуги, понимающе покивав, ретировались.
А в это время двое в синем, молча, сосредоточенно занимались Адонией. Первый, поставив её ступни на тонкий лоскут кожи, аккуратно обвёл их по контуру заострённым куском мела, – и измерил также высоту от пола до лодыжной косточки. Второй, гибким портняжным ярдом зачем-то измерял длину её рук, спины, ширину плеч, рост и окружность пояса. Эти двое, сняв мерки, тоже ушли.
– Сейчас здесь будет грохот и суета, – сказал, подавая Адонии руку, Цынногвер. – Мебель будут носить. Мы потом придём и оценим. А сейчас – меня не отпускает одна сладкая мысль.
