Мое удивительное, нежное, искрящееся словно первый зимний снег на солнце платье...
- Дэя, оно восхитительное, - прошептала вампирша.
Больше слов не было, потому что мне пришлось поднять вверх руки, а сестрички Лангавер принялись натягивать то, что каталось сотканным из морозных узоров. Мое волшебное платье. И когда кружево обняло меня от плеч до талии, чтобы ниже разойтись нежной лилией, я поняла, что затаив дыхание стою закрыв глаза и оттягиваю момент до того, чтобы взглянуть на себя в зеркало.
- Знаешь, - послышатся задумчивый голос Зоэль, - никогда не думала, что могут существовать такие платья.
- Какие? - шепотом спросила я.
- Идеально подчеркивающие все достоинства невесты, - ответила за нее Найвери.
Я открыла глаза, посмотрела на себя в зеркало, задохнулась от восторга и почему-то улыбнулась.
Платье было не просто волшебным, оно было моим. Истинно моим. И в нем я была не просто собой - адепткой Дэей Риате, я была изумительно красивой Дэей, с неожиданно тонкой талией, женственной фигурой, и в то же время казалась тоненькой, хрупкой, невесомой... И в нем я вовсе не казалась маленькой в сравнении с темными леди человечкой, в нем я была стройной, высокой, изящной... собой. Уроженкой Приграничья, чистокровной человеческой девушкой, но в то же время... принцессой.
- Я думаю теперь, на человеческих женщин взглянут иначе, - сказала Зоэль.
- И не зря - вы красивые, - Найвери с восхищением смотрела на меня, - а в империи всегда говорили «что человечка, что троллиха
- одной поляны поганки». Вот теперь пусть все сдохнут от зависти!
- Точно! - согласилась Зоэль.
И пошла доставать перчатки.
А я смотрела на себя. Смотрела и восхищалась, и все же не могла поверить, что я такая... Вот такая.
- Тьера жалко, - возвращаясь с кружевным великолепием прошептала Зоэль. - Нет, его и так было жалко, но теперь, когда все будут смотреть на его женщину не отрывая глаза, так вообще...
- Это да, - Найрвери забрала одну из перчаток и стала натягивать на мою руку, - мне вообще кажется, что столь закрытые свадьбы у темных происходят по одной единственной причине - ревнивые они жутко.
- Угу, - подтвердила Золя.
А я вспомнила о брачной ночи и... страшно.
Очень страшно, потому что уже однажды, после приступа ревности к подавальщику в «Золотой арфе», Риан перестал себя контролировать, и вспыхнувшая страсть была огненной в прямом смысле... «И еще, сынок, твое пламя страсти, если его не разделяют на двоих, может больно обжечь» - вспомнила я слова леди Тьер...
