- Что с ними такое?
- Они…
Опять смотрит на нее. Глаза вновь карие. Глубокого, темно-коричневого оттенка. И настороженные.
- Да?
Неужели это игра света?
«Не сомневайся в себе. Ты знаешь, что видела».
- Они сияли. - Она замолчала, ожидая, что Уорбрук будет все отрицать.
- А, - протянул он, как будто Сара отметила, что завтра может пойти дождь. – Прошу прощения. Из-за всего, что произошло, я не подумал предупредить.
Пришлось переспросить:
- Предупредить о чем? – Вышло нервно.
«Что же способно сделать такое с глазами? Словно в фантастическом фильме».
- Болезнь, которая вызвала мою чувствительность к солнцу, также влияет на глаза. Мне говорили, что если свет попадает в них под определенным углом, то они странно сияют или сверкают.
- О, да, точно.
Ее сердцебиение успокоилось.
- Прости, Сара, я не хотел напугать тебя.
- Ты не напугал, - солгала она, чувствуя себя ужасно. Боже, это не его вина. А она-то так завелась, сразу отпрыгнула от него, как от кобры какой-то. - Просто… это застало меня врасплох, вот и все.
Жалкое пояснение.
Когда Роланд повернулся и опустил ноги на пол, она села рядом с ним и осторожно поинтересовалась:
- А ничего, если я спрошу, что это за недуг?
Он покачал головой.
- Порфирия.
«Порфирия», - повторила про себя Сара. Она не помнила, страдали ли подобным дети в том репортаже в новостях.
- Это смертельно?
- Стало бы сегодня утром, если бы ты не нашла меня раньше восхода солнца.
От этой мысли ее затошнило.
- А если не выходить на солнце или на яркий свет…
- Болезнь меня не убьет.
Хорошо.
- А слепоту она вызывает?
- Нет, мои глаза слегка чувствительны к яркому свету, но в остальном все в порядке, если только не обращать внимания на периодическое сияние.
Потянувшись, Сара положила ладонь на его руку.
- Прости, я не должна была так реагировать. И извини за то, что уснула на тебе.
- Не волнуйся о первом. Это совершенно разумно. А что касается второго… - Роланд наклонился к ней и заявил с дразнящей улыбкой: - От второго я получил лишь наслаждение.
Ну как тут не рассмеяться?
- Я бы не подумала, что с такими травмами ты можешь чувствовать удовольствие.
Уорбрук поморщился.
- Я бы тоже, но что есть, то есть.
Он впервые признался, что испытывает жуткую боль.
Сила этого агента просто невероятна. На его месте она сама бы уже выплакала все глаза и умоляла дать ей обезболивающее. Как и большинство других людей, независимо от половой принадлежности.
