В ответ грянуло несколько выстрелов, и командир зашатался, раненный в руку и в бок.
Вот когда, наконец, вспыхнул свет, заливший весь корабль. И то, что увидел капитан, поразило его больше, чем пули.
Вся палуба судна была заполнена туземцами разного цвета кожи, от черного до желтого. Их было человек шестьдесят, не меньше, некоторые в европейской одежде, иные только в брюках или коротких повязках. Человек двадцать держали наготове ружья, у остальных в руках крисы – кривые кинжалы. Впереди, как начальник, стоял Салул с отнятым у лейтенанта револьвером, а рядом с ним шесть человек из команды «Саардама» во всей голландской королевской форме и при оружии. Матросы эти, конечно, были из туземцев.
Сидя на палубе, пришедший в себя лейтенант недоуменно осматривался вокруг, не понимая, что же такое происходит. Немного дальше лежало человек десять убитых и тяжелораненых матросов и нападающих. А рядом с мостиком сбились в кучу человек пятнадцать – двадцать саардамцев, из которых только у двоих-троих имелось оружие.
– Изменники! Что вы делаете? Вас же расстреляют, как собак! Покайтесь, пока не поздно. Я обещаю, что вам сохранят жизнь! – обратился капитан к изменникам-матросам.
Они лишь рассмеялись в ответ, а Салул сказал:
– Знаем мы ваши обещания. Да, откровенно говоря, нам и каяться нет нужды: мы делаем хорошее дело!
От неслыханного оскорбления капитан схватился за пистолет, но закружилась голова, и он опустился на палубу.
Внизу, во внутренних помещениях корабля, еще оставалось человек тридцать пять членов команды. Они слышали, что на палубе идет борьба. И хотя оружия у них было больше, чем нужно, помочь своим товарищам не могли: люки, ведущие наверх, оказались запертыми снаружи.
Начали стучать, попытались выломать люки, но ничего из этого не получилось. А кроме того, все хорошо знали, что даже несколько человек легко справятся с теми, кто посмеет высунуть голову из люка. Так им и пришлось ждать, пока решится их судьба.
Большая половина этих невольных узников была туземцами, всегда чувствовавшими себя людьми второго сорта. Правда, они были так воспитаны и так привыкли к своему положению, что немногим из них могла прийти мысль об этой унизительной несправедливости. И все же теперь голландцы не чувствовали уверенности в этих своих «товарищах».
Тем временем на палубе Салул обратился к матросам:
– Вы отлично знаете, что не можете защищаться: и оружия у нас почти нет, и самих вас меньше, чем нас. Сдавайтесь, иначе погибнете!
