— Свинью не кладут в суп, это варварство, — Альфред все еще кипятился, но потихоньку сдавал назад, понимая, что сегодня и в самом деле перегнул палку. — Колбаски, розеты, эльзасский пирог, наконец… Но не суп!
Оставаясь в пределах гостиной, служащей заодно и столовой, Карл подмигнул сыну. Альфи кивнул в ответ, мотнув головой так, что светлый вихор метнулся, как сигнальный флажок. Среднее и младшее поколение Харнье выразило радость относительно идущей на убыль семейной бури, но в глубине души Карла все-таки грызло сомнение пополам со стыдом. Он любил отца, несмотря на вздорность и вспыльчивость инвалида. Но в последнее время все чаще думал, что не следует испытывать терпение и понимание жены. Кроме того, подобные вспышки подавали дурной пример подраставшему сыну.
Определенно, следовало как-то поговорить с Альфредом-старшим. Но как, с какой стороны подойти?..
Тем временем Агнета окончательно сбила пожар, и увечный ветеран находился в шаге от того, чтобы попробовать ложечку 'борща'. Не было сомнений, что первую он съест с брезгливой миной мученика. Вторую — чтобы удостовериться в истинности первого впечатления. Третью, подбирая самую едкую и ядовитую колкость в адрес повара. Четвертую… И вторая порция неминуема.
Это было вполне традиционно и проверено годами. Как и большинство людей своего поколения, Харнье-старший очень любил поесть, хотя его больному желудку было категорически противопоказано все, кроме постных каш и овощных бульонов. Но старик резонно замечал, что никто не вечен, а смерть от куска хорошего мяса — вполне достойна и не страшна тому, кто пережил и Мировую войну, и последующий Голод.
Телефон зазвонил внезапно и пронзительно, буквально запрыгал на небольшом столике в прихожей. Все в доме замерли, вслушиваясь, Карл решительно подошел к истошно голосящему аппарату и снял трубку.
Он говорил недолго, преимущественно слушал. А старик, женщина и ребенок замерли в молчании, ожидая исхода разговора. Потому что звонить Карлу могли только со службы, то есть во исполнение приказов командования.
После крайнего тяжелейшего налета, когда авиадивизия Карла потеряла почти десятую часть, вылеты пошли на спад. Словно командование взяло паузу, решая, что делать дальше. Последние две недели 'Грифоны' вообще почти не работали — их поставили на профилактику и тотальную переборку всех механизмов. Интенсивная работа в минувшей войне сказывалась и на четырехмоторных гигантах. Поэтому у Карла оказалось больше свободного времени на семью и гораздо меньше возможностей погибнуть.
