Приснилась сова, летевшая в высоком небе — сперва над зелёным лугом, усеянном белыми быками, как усеян шарами бильярдный стол, а потом над синим морем, гладким, как надгробная плита. Сова, в конце концов, устала — и когда море снова перешло в луг, спустилась на жердь со скворечником. Не поместившись в нём, она тяжело, из последних сил, взмахнула грузными крыльями и вернулась в небо.
Потом мне почудилось, будто меня разбудил голос деда, каббалиста Меира, который — когда я рассказал ему этот сон, буркнул: «Если увидишь эту же вещь ещё раз, подними себя над собой, разбей себя о колено и начни жить сначала!»
43. В мире утверждаются аллергия к будущему и великая лень
Разбудил меня рыжий поэт, который попросил у пассажиров Первого салона деньги, но не получил их. Он растормошил меня и крикнул в ухо, что надо спешить на посадку: Москва начала принимать.
— А что, — вернулся я в жизнь, — прошёл всё-таки путч или не прошёл?
— А хрен его знает! — сморщился поэт. — Главное — принимают!
Я сказал ему, что в Москве мне в общем делать нечего: посижу лучше в баре.
Тогда он предложил заработать при этом деньги, поскольку у меня есть место в Первом классе. С путчем произошло что-то крайне интересное, объяснил он: в аэропорт нагрянули заспешившие в Москву люди, а среди них — богатая американка, предлагающая четыре куска за кресло в Первом салоне.
Я кивнул головой, протянул ему мой билет и обещал половину, если продажей билета займётся вместо меня он.
Через четверть часа поэт принёс мне две с половиной тысячи долларов, сказал, что ему удалось содрать с американки лишнюю тысячу и благословил меня на всю оставшуюся жизнь. Потом принёс фужер коньяка и предложил чокнуться.
— За что? — спросил я.
— Сейчас скажу! — рассмеялся он, выпил свой фужер и, вытащив из сумки мегафон канареечного цвета, приложил его ко рту.
Мегафон объявил, что зачитает сейчас новое стихотворение, которое не успело ещё найти ритма…
Каждая голова напичкана противозачаточными средствами, а потому в мире утверждаются аллергия к будущему и великая лень. Но этого не достаточно: праздник придёт когда мы научимся не помнить и прошлого, которое отравляет нас надеждами и страхами.
И будущее, и прошлое заставляют человека кем-то стать.
Стать кем-то другим или даже остаться самим собой, но — лучше, чем ты есть. То есть — стать опять же кем-то другим. А это очень неправильно: надо стремиться к тому, чтобы стать никем, надо перестать знать что знаешь и делать что умеешь. Но это так же невозможно, как начать жизнь сначала.
