Тогда она, ослабев, прошептана задыхающимся голосом:
– О! люби… люби меня… Я тебя люблю!
Ах, нет, знаете, когда человек позволяет себе увлечь женщину подобной музыкой, то это действительно прекрасно! После победы мой хозяин, обнимая ее, просил:
– О! Моя дорогая, моя дорогая! У меня только одно желание: увидеть тебя опять… Но, по крайней мере, не скажешь ли ты мне своего имени?
– Ивонна де Ланцели.
– О! Ивонна, я тебя обожаю!
– Поцелуй меня! – сказала она.
Он не заставил себя просить еще раз исполнить эту приятную работу.
– Но! – воскликнула Ивонна. – А Жозанна? Что же она делает?
– Жозанна! – протянул мой хозяин.
– Жозанна Бармен, – повторила опять Ивонна.
– А! да… Но, крошка моя, это наверху…
– Наверху?
– Ну да! Это первый этаж. Жозанна живет на втором… Ты ошиблась этажом.
– Ах!
Я никогда не предполагала, чтобы женщина могла настолько оцепенеть.
И действительно, было от чего.
– Нет, – сказала она. – Нет! Это невозможно!
– Я тебе говорю, – подтвердил мой хозяин.
– Ну и дура же я! У меня странная манера подниматься по лестнице! Я бы все-таки побилась об заклад, что все, о чем вы здесь мне говорили, – ложь!
– Нет, не говори таким образом, Ивонна; это есть любовь.
– А Жозанна, которая меня ждет?
– О! дорогая, дорогая, еще нет и четверти часа, как вы переступили порог этого дома.
Она ушла.
– Прощайте, прощайте!
– Вы вернетесь?
– Завтра!
И дверь захлопнулась за ней.
Тогда мой хозяин взял памятную книжку возлюбленных и записал: «924, Ивонна де Ланцели». Но около цифры поставил крест.
– Эту следует выделить, – сказал он, улыбаясь. Действительно, это было непреднамеренно; это особенный номер.
Воскресенья наши можно по справедливости назвать днями отдыха. Я полагаю, что только случайно воскресенье пользуется у нас таким уважением. Но по воскресеньям женщины, должно быть, не так свободны, и этим объясняется наш еженедельный день отдыха. Таким образом, как у сапожников понедельник, так у нас – воскресенье.
Однако сегодня моим хозяином было допущено исключение из этого правила, которое мало-помалу превратилось в одну из дорогих нам привычек.
Если посмотреть на эту историю со стороны, то она довольно невинна, но, тем не менее, она очень характерна.
Наша героиня была совсем молоденькая. Я даже не знаю, было ли ей шестнадцать лет. Теперь есть барышни, долго сохраняющие мальчишеский вид, несмотря на свои настоящие года…
Если вам уже очень хочется, мы ей прибавим еще шесть месяцев и не будем больше говорить об этом.
