Полина знала семью Циммерманов с детства, тем удивительнее было то, что новобрачные не пригласили супругов Виардо на свадьбу, а затем Анна отказалась от присланного ей Полиной подарка — золотого браслета. Луи был взбешен, он не знал, что Циммерманы получили анонимное письмо о связи Полины и Гуно и о том, что «молодожен» является отцом Клоди.
Дело улаживал Ари Шеффер, это он рассказал Луи об анонимном послании, он же разговаривал с Гуно и отцом невесты. Гуно было отказано от дома, знакомые семьи Виардо — Жорж Санд, Ари Шеффер — прервали с ним отношения.
В своем письме к Рицу Полина несколько раз повторила, что ей удалось избежать греха. Но подумаем: могла ли она написать иначе? В переписке с Жорж Санд Полина в сердцах сравнивала Гуно с Тартюфом, в ее письме есть такие строки: «Он великий музыкант, возможно, один из величайших в наше время. Но мыслимо ли, чтобы такой гений имел неверное сердце?»[39]
Рассказывают, что в 1874 году, услышав, что Клоди Виардо вышла замуж, Гуно сказал другу, что считает себя «членом этой семьи».
2.5. Полина, Тургенев и Луи Виардо: взаимные отношения
У Тургенева никогда не было семьи. Сожалел ли он об этом? Не думаю… В сущности он обрел домашний очаг в семье Виардо, где все — муж, жена, дети — обожали его.
Ги де Мопассан. Иван Тургенев
Можно задаться вопросом, где во время пребывания Гуно в Куртавнеле был Тургенев. Там же, в Куртавнеле. Они с Шарлем днем работали: Гуно — над оперой, Тургенев над «Месяцем в деревне», а вечера коротали за разговорами о Полине (она была на гастролях), писали ей письма, читали в газетах об ее гастрольных успехах… В том же 1850-м году Тургеневу пришлось после трех с половиной лет пребывания за границей отправиться в Россию, где тяжело болела его мать. Вернется он во Францию не скоро — через шесть лет.
На прощанье Тургенев пишет письмо — Луи Виардо: «Я не хочу покинуть Францию, мой дорогой хороший друг, не выразив мои чувства и мое уважение к вам и не сказав, как я сожалею, что мы должны расстаться. Я оценил совершенство и благородство вашего характера, и вы должны верить мне, когда я говорю, что никогда не буду по-настоящему счастлив до тех пор, пока с ружьем в руке, рядом с вами снова не пересеку любимые равнины Бри»[40].
Читаешь эти строчки — и становится не по себе. Сразу ощущается неестественность признаний Тургенева, преувеличенность или даже наигранность его чувств к адресату, сквозь буквы и слова проступает нечто другое, невысказанное, или высказанное в лукавой и превратной форме. Конечно же, автор письма мечтает вернуться на любимые равнины Бри, то есть в Куртавнель. Но манит его туда не «дорогой хороший друг», а его жена. И без нее он действительно никогда не будет «по-настоящему счастлив».
