«Неужели всё-таки конец», — билось в голове Штекльбака, пока он летел по коридору, огибая немногочисленных сестёр и врачей. — «Неужели этот позор моей жизни, наконец, завершён?»
Он ворвался в палату, едва не споткнувшись на пороге.
— Что? — коротко бросил он медсестре и в то же мгновение увидел, «что». Ритмы ЭЭГ на мониторе стремительно приходили в норму. Дыхание пациента чуть участилось.
— Доктор, — лицо медсестры светилось, — он приходит в себя.
— Это невозможно, — пробормотал Гюнтер Штекльбак, и в эту момент пациент открыл глаза. Вернее, один уцелевший глаз.
— Где я? — спросил он слабым голосом. — И какого чёрта я так хочу жрать?
Его не поняли. Пациент, в отличие от всего персонала клиники, говорил по-русски.
— в которой, с одной стороны, присутствует некоторый синопсис, а с другой, повествование продолжает развиваться.
Собрание смотрелось несколько странно. Семь человек в огромном рабочем зале на полсотни столов сидели широким кругом. Три начальника отделов, старшие оперативных групп и один человек, официальный статус которого в Агентстве звучал как «специалист по связям с общественностью», но к мнению которого с уважением прислушивались все. Тем более, что его деятельность выходила далеко за рамки, очерченные статусом. Это был молодой, не старше двадцати пяти — двадцати семи лет блондин, рядом с которым незнакомые люди часто испытывали острый приступ комплекса неполноценности. Никто в Агентстве не видел Александра Евгениевича Светлова с растрёпанными волосами, в одежде, отличной от классического костюма-тройки, или без трости. Аккуратный, исполнительный, велеречивый и загадочный, Александр Евгениевич придавал работе неповторимый шарм. Хотя куда уж дальше. Любой визит этого специалиста в «правильный» офис на Петроградской стороне вызывал бурю эмоций у сотрудников обоих полов. Настоящего возраста, происхождения и всех способностей господина Светлова не знал никто. Если трио начальников отделов, использующих позывные вместо имён, давно стало чем-то родным и привычным, то Александр всегда стоял чуть особняком от всего коллектива. Без сомнения, существовало несколько сотрудников, с которым Светлов поддерживал нечто, похожее на дружбу, но в эти отношения никто не решался влезать, тем более, что упомянутые сотрудники относились только к старшему звену.
Собрания, подобные этому, проводились в Агентстве нечасто. Каждое из них знаменовало либо завершение масштабного «дела», либо его начало. Докладывать о завершении полагалось начальнику аналитического отдела либо старшему оперативнику, в чьём ведении дело находилось, но на этот раз слово взял Александр.
