— Ну, и кто тут… у-у-у-у… — только и сказал служитель охраны правопорядка, увидев окровавленную физиономию Олега.
— Лейтенант Радченко… — пробурчал Олег заплетающимся языком.
— Радченко, Радченко… Врача бегом! — крикнул полицейский куда-то себе за спину и снова повернулся к пострадавшему: — В темпе: где, кто, когда.
— Трое. Девушку. Вступился, — говорить внятно получалось только по одному слову. — Кретин. Помогли. Туда. Налево. Ещё раз. Налево. Лежат.
— Понял тебя. Сиди, отмокай, герой-одиночка. Тыква! — рявкнул лейтенант. Олег решил было, что ему послышалось, но тут ко входу буквально выкатился низенький толстяк, — Сопроводи до доктора. Лепехова и Ростина ко мне. Кажется, местные таки нарвались. Жаль, не на меня.
— Его в обезьянник потом? — Тыква аж запыхтел от усердия. Было видно, что лейтенанта тут уважают.
— Я т-те дам «обезьянник». У доктора посидит, спирта попьёт, поспит, утром допрошу.
— Мне. Домой, — попытался вклиниться Олег.
— Ага, небось, на окраину куда-нибудь.
— Дачное…
— Сиди уже, ночной мститель. У нас диван удобный, завтра машина придёт, отвезём.
— Товарищ лейтенант, устав…
— Баб по ночам трахать в отделении по уставу?
Тыква залился краской.
— Всё, свободны.
Через двадцать минут, когда Олегу зашили рассечённую бровь и вкололи лошадиную дозу анальгетика, в медпункт вошёл Радченко. Хизов, наконец-то, смог более-менее нормально рассмотреть лейтенанта. Тот был молод, не старше тридцати, смуглокож и темноволос. Форма и тяжёлые, явно неуставные ботинки на нём сидели так, будто он в них родился. Жёсткое, волевое лицо, прямой нос, глубокие тёмные глаза.
«Радченко. Украинские корни? Скорее всего», — мысли, освобождённые от бремени боли, текли лениво и вяло.
— Ну что, боец невидимого фронта, — с издёвкой сказал лейтенант, — оклемался чуток?
— Угу, — кивнуть Олег не решился.
— Тогда, давай в подробностях. Пьяный был?
— Угу. Помочь хотел.
— Помощничек, твою мать. Переломы рук, рёбер, одна сломанная челюсть, бабы след простыл, а эти деятели завтра будут святее всех святых. Ты понимаешь, что ты попал, юноша?
— Так ведь…
— Дык, мык. Так, да не так. Наше грёбаное законодательство и УК РФ с удовольствием стрясут с тебя ха-ароший такой штрафчик. И благодари бога, или кому ты там молишься, если срок не получишь, — Радченко посмотрел на охреневшее лицо Олега и «сжалился». — Условный, скорее всего. Ты по профессии кто? Я не под протокол пока, так, беседую.
— Адвокат, — прогундосил Хизов.
