Впрочем очнулся это, наверное громко сказано. Просто открыл глаза и начал фиксировать происходящее вокруг не понимая смысла виденного и слышанного. Потом понимание пришло, но в тот момент мозг работал простым накопителем картинок и звуков. Койка моя стояла в коридоре, так видел довольно много. Бои еще продолжались, наверное, по крайней мере раненые шли потоком и суета вокруг была нешуточная. Профессор взмыленный с тенями под глазами периодически выбегал и ругался с санитарами. Те докладывали об установлении еще скольких-то там палаток, сестры милосердия прибегали с сообщениями о том, что кому-то стало хуже и профессор убегал вмести с ними. В какой-то момент одну из этих сестер, совсем молоденькую, протащили к выходу, а она билась в истерике пока санитар не усыпил ее прижав платок с эфиром к лицу. Туда-сюда сновали санитары, сестры и просто помощники с корзинами окровавленных тряпок, коробками инструментов, какими-то склянками, ведрами и чистыми бинтами. В общем классический аврал. Мозг набравшись, видимо, достаточного количества информации тихо ушел в спячку.
Когда я проснулся по настоящему суета уже улеглась. Где-то стонал раненый, а сестры старались двигаться бесшумно, на ходу наклоняясь к лежащим в койках людям и удостоверяясь, что умирать никто из них пока не собирается. Даже по походкам было видно, что вымотаны они до предела. Наконец очередь дошла и до меня. Сестра милосердия лет тридцати пяти, коренастая, с простонародным лицом увидела, что проснулся. Молча подошла, приложила руку ко лбу, заглянула в глаза и удовлетворенно кивнув своим мыслям спросила хочу ли я есть. Есть не хотелось, только пить. Что и было сразу же исполнено. Вообще странная эта сестра. Раньше я ее тут не видел, иначе запомнил бы. Здешние сестры милосердия к знакомым мне по больницам 21-го века медсестрам отношения не имеют. Могут только подушку поправить, покормить и судно вынести. Перевязку им уже не доверяли. Эта же явно что-то понимала в медицине на своем деревенском, наверное, уровне. Напоив меня она ушла присматривать за остальными, а я откинулся на тощую подушку и начал вспоминать и анализировать всплывавшие воспоминания. Что палатки пришлось ставить не удивительно. Госпиталь располагался в помещичьей усадьбе и за вычетом операционной, кабинета профессора, всяких там сестринских и кладовок пространства для койкомест оставалось совсем мало. Так что мне еще повезло, что хоть и в коридоре, но под нормальной крышей лежу.
