На грани веков завершилась и борьба плебеев за свои права. В 326-м году было наконец законодательно упразднено долговое рабство. В 287-м году, по закону Гортензия, решения плебеев в трибутских собраниях по вопросам их компетенции, например, выбор народных трибунов, получили силу закона — их более не требовалось утверждать в сенате.
Отметим кратко некоторые особенности мировоззрения, мышления, нравственных ценностей и норм поведения римлян, как они сложились на пороге II века до Р.Х. Мировоззрение их — антропоцентрическое, в его основе — уважение человека, личности. Отношения с богами, как уже отмечалось, носят договорной и строго ритуальный характер. Мышление — сугубо конкретное. Его отличают прагматизм, конструктивизм и заметный формализм. Главными, глубинными нравственными ценностями являются личное достоинство (dignitas) и верность (fides) долгу, городу, соратникам, надежность данного слова. Затем почитание (pietas) богов, предков, древних обычаев и законов государства (отсюда уже отмеченная традиционность).
С развитием города в числе нравственных ценностей закрепляются гражданственность (civitas) — ощущение своей неотъемлемой принадлежности к сообществу граждан Города, государства. Наконец, свобода (libertas). В это понятие входит и возможность защиты своей жизни посредством обращения к собранию граждан и гарантии ненарушимости прав личности, предоставляемые строгим следованием духу и букве законов. Совокупность названных духовных ценностей определяет и нормы поведения древнего римлянина. Это — мужество, стойкость, серьезность, суровость быта и бережливость, благопристойность, ясный порядок во всем и, наконец, дисциплинированность. Все это в целом составляет комплекс римской доблести (или добродетели) (virtus romana).
Разумеется, это идеал. Повседневные поступки и побуждения многих римлян, наверное, уже в то время не всегда отвечали ему в полной мере. Но признанный большинством граждан данного общества идеал оказывает существенное влияние как на формирование личных приоритетов, так и на характер взаимоотношений между всеми членами этого общества.
Однако для понимания последующих трансформаций общественного мнения и самой истории Рима следует иметь в виду, что комплекс римской доблести диктовался только традицией и воспитанием. Он не являлся ни результатом рационального отбора, ни безусловным императивом, продиктованным неоспоримой, например, божественной волей. В этом была и сила — каждый римлянин нелицемерно принимал этот комплекс для себя сам, но в этом и слабость — когда традиция стала рушиться, укрепить ее было нечем.
