– А ты где в себе старушку нашла? Тоже молодая, а такая уже известная.
– Ага, все прочие знаменитости нам отчаянно завидуют и платят колдунам, чтобы наводили на нас порчу.
Они стояли, обнявшись, прямо на стоянке, безумно хохоча.
– Думаю, что ты сможешь даже открыть свой собственный журнал, даже если этот закроется.
«В чем я ни капельки не сомневаюсь! С таким-то психом-начальником! Конечно, если б он был психом-гением, то это одно дело. Но, кажется, он гениален лишь в умении шикарно выглядеть», – мелькнуло у нее в голове.
Вечерние яркие огни, темно-синее звездное небо и видневшееся очень далеко колесо обозрения «Око Лондона» неожиданно доставили ей острое наслаждение. Ощущение какой-то иррациональной свободы.
– А я всегда смогу у тебя подрабатывать в качестве свободного журналиста, – добавила Рита. – Иногда даже продавать тебе статьи совсем недорого. По дружбе, так сказать.
Еще немного подурачившись, они решили разойтись. Трэйси отправилась в свою квартиру на окраине Лондона, усевшись в свой любимый бентли, подаренный родителями. Машина темносерого цвета казалась одновременно мощной и изящной, как диковинный дикий зверь.
Она же уселась за руль своего джипа – и отправилась к себе домой.
Неожиданно ее охватило щемящее чувство одиночества.
А ведь совсем недавно она считала одиночество скорее благом, чем досадной помехой.
Но все равно даже тогда она надолго никогда не оставалась одна. Ее любимый, работа, семейство де Ноблэ. Все они занимали ее, как могли. А она развлекала их. Благодаря чему между ними возникла редкостная гармония.
На какой-то момент она едва не поддалась порыву, чтобы позвонить Леопольду де Ноблэ. Собственное малодушие подзуживало ее совершить этот звонок. Но она понимала, что, если она решила закончить их отношения, то лучше сделать это прямо сейчас. Пока они не перешли во что-то отвратительное и гнусное.
Ужаснее того, что у них было.
Рука, тянувшаяся за мобилкой, лежащей в раскрытой сумочке на соседнем сидении, нерешительно остановилась и вернулась на руль. Золотистая тонкая трубка призывно блестела стразами, словно маленький, диковинный, нетерпеливый зверек, который жаждет ласки.
Ей так хотелось разрушить свое одиночество. Так как, когда она одна, она вспоминала и вспоминала то, что произошло в четырнадцать лет.
Конечно, когда она с кем-то, воспоминания иногда врываются в мозг и причиняют боль, словно длинные острые иглы, забираясь так далеко.
Но это хотя бы не происходит постоянно.
