Наполеан сразу же отдал приказ о кремации Далии, чтобы ее душа освободилась от осквернения Темного и отправилась в другой мир. Шелби никогда не должен был увидеть ее тело покрытое синяками и побоями. Несмотря на всю свою силу, Шелби не победил бы Валентайна в одиночку, и Наполеан знал, что все братья Силивази пришли бы к нему на помощь, развязывая войну между вампирами ради личной кровной мести. Слишком много людей попало бы при этом под раздачу.
Натаниэль обратил свое внимание на Джослин, которая все еще сидела в оцепенении в дальнем конце дивана и пристально смотрела на него. Не колеблясь, он начал читать ее мысли: она анализировала ситуацию как компьютер, его очевидную внутреннюю борьбу, чтобы сохранить контроль... даже несмотря на собственные страхи. Напуганная... и ожидающая ответа... не имеющая понятия, почему он так расстроен.
Джослин оставалась обеспокоенной тем, что, зная природу своего вида, он, безусловно, и прежде видел такое. Эта каменная плита впитала слишком много крови, чтобы та женщина была первой. Она думала, что он злился из-за увиденного ею зверства, которое каким-то образом разрушило его планы... на нее.
О боги! Натаниэль выругался себе под нос. Вот чего Джослин боялась все это время, что он сделает с ней то же самое, что и Валентайн с Далией. Его желудок начало крутить, и ему пришлось бороться, чтобы сдержать свой гнев.
Он был в ярости, потрясенный своим открытием, хотя и не мог винить ее за такие выводы. Далия была осквернена Темным, и теперь Джослин, его судьба, не видела разницы между ним и злобным сыном Джегера. Ним и Валентайном Нистором. Но словно всего этого было мало, она боялась, что ее ожидала та же участь в его руках.
Джослин вскочила с дивана, прежде чем он смог подобрать слова, чтобы развеять ее необоснованный страх. Поглощенный болью, Натаниэль на мгновение снял барьер, скрывающий маску, позволяя ей увидеть свое лицо. Уставившись на огонь в его глазах, бледнея, пока его тело непроизвольно вздрагивало, она буквально впилась взглядом в клыки... и, наконец, страх взял над ней верх. Джослин начала осматривать комнату в поисках выхода, готовая биться до смерти, если понадобится.
Натаниэль повернулся к испуганной женщине лицом и выругался на древнем языке.
— Джослин, нет! — приказал он строго, моментально захватывая контроль над ее телом, и легко бросил ее на диван, удерживая на месте.
Затем поднял руку ладонью вверх, извиняясь, словно просил подождать.
