– Кто там? – голос за дверью и клацающий звук замка.
– Я это, дядь… Лёш! – пробурчал Никита и рванул ручку на себя. Его величество Случай!
Дед лет шестидесяти, а может и больше, в тапочках и халате, вылетел на парня.
Пахнуло табаком и старыми вещами.
Удар. «Извини, старик!» Обморок. Падение.
Угроза сбоку. Атака! Сразу контратака.
Чингиз с болью в голове и мутью в глазах смело бросился на противника. Но сильный удар ногой в колено сбил его на пол.
Лифт поехал ввысь.
– Алло, это милиция? Тут стреляют! Убивают! Маломосковская…
Топорков запихал сотовый покойной Крымовой в карман ветровки и резко опустил ногу на локоть киллера.
Хрустнула кость или сустав.
Адская боль вернула Чингиза из забытья в явь.
И неожиданно уши заложило оглушительным треском.
Топорков выпустил пол-обоймы в изрытую голую стену лифтовой шахты.
На улице, да и в подъезде, очередь из автомата услышали.
Долой магазин. «Скорпион» мигом очутился в здоровой руке Чингиза.
И сквозь гул в барабанных перепонках и туман в башке голос:
– Пошёл вон, козёл! Быстро. Через пять секунд – смерть!
Слабые ноги сами понесли Чингиза к выходу. Да ещё сзади пихнули грубо в спину.
С автоматом в руке и болью в членах Чингиз буквально вылетел из подъезда. На глазах ошарашенных прохожих.
Надо заметить – многочисленных!
Секунда, две, три. Крик напарника.
Автомат. Гиена! О бл…!
До него вдруг ясно дошло: это ПРОВАЛ!
Эти пучеглазые зеваки, автомат в руке, странная подозрительная одежда, стрельба на всю округу! КАПЕЦ!!!
Но, может быть, всё обойдётся?!
– Гони, шакал! – заорал Чингиз, захлопывая левой здоровой рукой дверцу, хотя было неудобно.
– Звиздец нам! – матернулся напарник, но машина сорвалась с места под взорами испуганных прохожих.
Серая «восьмёрка», делая вид, что спокойна и равнодушна, поехала вслед «копейке». Знала, что не упустит: под капотом покоился форсированный движок.
Никита втащил старика в квартиру и запер дверь на замок. Проследовал через квартиру к окнам, выходящим на другую сторону дома и смело взялся за щеколды.
Слава богу, первый этаж!
Извини, дедушка, жить будешь! И никому ни-ни!
Старик, понятно, не слышал нахала и мирно сидел в кресле, свесив седую голову набок. Крепкий дед: всё будет нормуль!
Лифт открылся перед сдрейфившими людьми – молодыми, прилично одетыми семьянинами.
Изрешечённые створки расплылись.
Парочка шарахнулась назад, завопив и округляя глаза.
Кровь брызгами, дыры в стенах из пластика, изуродованная женщина в когда-то красивой и дорогой шубке из норки.
