- Эйта, ты как? - Добрыня поставил девушку на ноги и потер ей плечи.
- Нормально, - кивнула Эйта. - Только спать очень хочется
- Сейчас принесут воды, отогреешься и поспишь. Лада, пошли поможешь, потом жиром ее натри, - велел Добрыня.
- Пойдем, - Лада потянула колдунью за дочкой трактирщика, которая была готова показать им комнату.
- Я тут подожду, - добавил Добрыня. - Как Эйта уснет, спускайся.
Когда женщины скрылись наверху, Добрыня вздохнул и сел за свободный стол.
- Можно? - к столу подошли Шмель, а за ним и князь с сыном.
- Милости прошу, - мужчина встал и поклонился гостям.
- Ты прости, добрый человек что спрашиваю, но Эйта тебе кто? - спросил Шмель, а князь жестом велел трактирщику подать на стол.
- Эйта? - переспросил Добрыня и усмехнулся. - Да никто, по сути. Попутчица.
- И далеко едете? - поинтересовался князь.
- Мы с женой в Олеград, а Эйта..., - Добрыня вздохнул. - Эйта дом себе ищет. Ну а пока она присматривается что да как, вроде вместе едем.
- Шмель, а возьми ее себе помощницей, - обрадовался княжич.
- Забудь, - отмахнулся колдун. - А не знаешь ли, у кого она училась?
- В смысле? - не понял Добрыня.
- Ну кто ее магии обучал?
- Ааа, - протянул мужчина. - Знаю, но вряд ли тебе, многоуважаемый это что-то даст. Колдунья лестная ее после гибели родных приютила. Колдунью народ Грачкой кликал.
- Нет, имя мне ничего не говорит, - вздохнул Шмель. - А Эйта значит в лесу росла, ну что ж это многое объясняет.
- Что это тебе объясняет? - поинтересовался князь.
- Да то с чего она, - мужчина замялся, подбирая слова. - Дикая такая.
- Есть малость, - улыбнулся Добрыня. - Ее родня погибла когда она совсем маленькой была, так что ....
- И не боишься? - усмехнулся Шмель. - У нее же силы немерянно.
- Правда? Не знал. Но нет, не боюсь. Она, в общем-то, не плохая, не все понимает, но ежели что надо просто как дитю объяснить.
Княжич Олег слушал разговор в пол уха, он мечтал. Перед его взором было тихое летнее озеро, ночь, он заходил в воду, ведя за собой за руку Эйту. Девушка тихо смеялась, обвивая шею мужчины руками. Олег расплетал ей косу и волосы Эйты, рассыпались по воде широким ореолом, а потом, намокнув, опускались. В темноте кожа ее светилась, и Олег припадал губами к ложбинке на груди, а потом, рывком, задрав рубаху...
- Олег, прекрати, - стукнул по столу кулаком Шмель.
- Шмель, - возмутился княжич, стряхивая с одежды капли воды, от неожиданности он облился.
