– Саша, а можно сделать шаг? – осторожно спрашивает он как примерный ученик.
– Андрюха, погоди. Ещё рановато. Пока постой так. Но садиться будешь сам, без моей помощи.
Стоит, слегка покачиваясь, поэтому я его поддерживаю.
– Всё. Давай, осторожно садись…
Страхую. Всё. Сел на кровать.
– Отлично!
– Саша, ну а когда ходить будем?
От тона Андрея чуть не улыбаюсь – так забавно и по-детски упрашивает он!
– Ладно. Завтра попробуем…
– Заебись! Обрадовал ты меня. А вот я, боюсь, тебя не порадую, – вздыхает он.
– Что такое? – настораживаюсь я.
– Я о твоём брательнике. Окрутила его Светка. Мне ведь моя всё рассказывает!
– Ну пусть у парня будет личная жизнь… – тихо говорю я, хотя внутри себя обострённо чувствую беду.
– Ты погоди про личную жизнь. Гнилая она девка, эта Светка. Поматросит и бросит! Ты о братане подумай. Останови его! Что он, девок, что ли, не трахал?
Молчу. Уверен, что не трахал.
– Она здесь уже стольким мужикам жизни сломала! Её, наверно, уже полпосёлка перетрахало! – Андрей сильно понижает голос. – Даже у меня грех был… Моя тогда чуть со мной не развелась. Гнилая она, гнилая!..
* * *
Ванька забегает домой, вернее, в квартиру Дмитрия Ивановича. Вообще он уже неделю как даже почти все свои вещи перетащил к Свете. Может, забыл что-то?
– Вань… Давай с тобой поговорим, – тихо предлагаю я.
– А чего нам с тобой разговаривать? Брось, Саша! Я наперёд знаю, что ты скажешь!
О! Это не мой Ванька. Голос звучит жёстко, насмешливо, сухо… Будто я чужой. И взгляд чужой…
– Ты её любишь? – буквально с замиранием сердца спрашиваю я.
– Да! Ты это хотел услышать? – почти выкрикивает он.
– Не знаю, – признаюсь я.
– Саша – всё! Твоя власть надо мной кончилась! Да здравствует свобода! Я сам теперь решаю свою судьбу.
Молчу и смотрю на него. Не узнаю… Что она с ним сделала?
– Ванюха, понимаешь… Мы же всё-таки с тобой братья…
– Не называй меня Ванюха! Нет больше того влюблённого в тебя мальчика! У тебя своя жизнь, у меня своя! – выкрикивает Ванька опять с бешеными, ненавидящими глазами. – Я много лет жил без брата, проживу и теперь!
– Это Света тебе…
– Она открыла мне глаза, – тихо, даже зловеще тихо произносит Ванька. – Так что, Сашенька, чао-какао!
– Знаешь, Ваня, – я специально не стал называть его по-прежнему, – видит Бог, я очень хотел, чтобы ты стал натуралом и чтобы у тебя всё было, как у нормальных людей. Но я не ожидал такого конца. Прости… – и выхожу из комнаты.
– Прощай, прощай, братец! – слышу я вслед насмешливый голос Ваньки.
