- Возможно - немного подумав, согласился Вила'Рай, старательно и аккуратно укладывая фиалы в свой наплечный короб.
Трактирщик от избытка чувств аж затопал ногами возмущенно.
- Между прочим - поднял глаза эльф - что мешает тебе нас зарезать из-за кинжала, который видно и впрямь очень ценен.
- Хотя бы то, что вы мне и так обещали этот кинжал, а ничего другого ценного у вас нет. И мне без вас не пройти через Злые степи. Даже если я заберу эльфиню. Которая в виде мести наложит на меня паралич, вместо лечения, если только я и впрямь ее украду. Мне просто невыгодно такое действие. И к тому же я не гном, мне жадность ум не застит.
- Хорошо. Укладывай фиалы, не стоит тут задерживаться - не отрываясь от работы сказал Вила'Рай.
- Встречный вопрос - а что помешает вам меня прирезать, когда пройдем степи? И я имею в виду даже не командира с супругой, а гоблиншу, коея вполне может меня пырнуть. А? - бухтел толстяк, тем не менее, сноровисто и умело укладывая фиалы в свой наплечник.
Эльф промолчал. Его супруга быстро глянула через плечо.
- Не, я вижу, что в отличие от других темняков у вас, командир, супруга хорошая, не то, что их высокомерные твари, ненавидящие мужчин и имеющие змеиную душу. Или там паучью. Но все-таки - я вам никто считай - продолжил взволнованно пузан.
- Я гарантирую, что ни мы, ни наша слуга не причинит вам вреда, пока вы не начнете каких-либо враждебных действий - отчеканила Галяэль. Взгляд у нее стал ледяным, и глаза недобро сверкнули.
- Легко сказать - уперся толстяк - ведь можно что угодно посчитать враждебными действиями! А к тому же у вас откат будет скоро! Оп. А почему скоро? Вы же уже три дня точно лечите! Все, глубокоуважаемая лекариня. Я заткнулся. Можете меня ругать сколь угодно, гарантии я принял, я спокоен, я совершенно спокоен - замолол языком трактирщик, которого опять обильно прошиб пот.
Гаялэль криво улыбнулась. Видно было, что ей действительно трудно сдерживаться. Мутная злоба и впрямь распирала ей грудь, сдержаться удалось с трудом, напомнив себе, что такое пристало бы поклоняющейся паучьей богине стерве, а никак не ей. Поклоняющейся веселой и снисходительной к мужчинам Эйлистиири не к лицу злиться на мужчин.
- Милая, ты поругайся - тихо сказал ей муж и мягко усмехнулся. Эльфийка глубоко вздохнула, потом и впрямь начала бурчать под нос всякое разное, что трактирщик с эльфом, переглянувшись, решили не замечать.
