, занятые беседой; большинство офицеров находилось на палубе с
квадрантами и секстантами в руках, определяя широту местонахождения судна по солнцу, стоявшему в зените. Палуба была чистой и влажной, так как вахтенные только что закончили приборку и теперь сматывали канаты в бухты. Сердце Джека преисполнилось радостью при виде картины, полной кипучей деятельности и порядка, царивших на палубе, а его лёгкие наполнились свежим ветерком впервые за четыре дня, проведённых им в спёртом воздухе лазарета, откуда он наконец выбрался.
Капитан, заметив его на палубе, подозвал к себе и участливо спросил, как он себя чувствует. Первый лейтенант также улыбнулся ему, а многие офицеры, особенно товарищи-мичманы, поздравляли его с выздоровлением.
Стюард капитана отдал ему честь и попросил почтить своим присутствием обед в капитанской каюте. Джек, как воплощение вежливости, снял шляпу и ответил согласием на приглашение. Незаметно для себя Джек наступил на канат. Матрос, свёртывавший его в бухту, взял под козырёк и попросил Джека оказать ему любезность, сойдя с каната. Джек в ответ снял шляпу с головы и ногу с верёвки. Вахтенный офицер дотронулся до шляпы и доложил первому лейтенанту о наступлении полудня. Тот откозырял и доложил о том же капитану. Капитан в ответ коснулся своей шляпы и велел бить склянки. Вахтенный офицер коснулся шляпы и попросил у капитана разрешения свистать к обеду. Капитан козырнул и ответил: «Пожалуйста». Мичман, получивший приказ от вахтенного офицера, отдал честь и передал приказ старшему боцманмату, который коснулся своей шляпы и просвистел сигнал к обеду.
«Прекрасно, — подумал Джек, — вежливость здесь, вероятно, в порядке вещей, и каждый имеет право на уважение со стороны всех других».
Подойдя к борту, он заглянул через пушечную амбразуру в глубь голубой волны, затем перевёл взгляд наверх, на высокие мачты, верхушки которых словно чертили по ясному небу, раскачиваясь в такт движениям судна; затем посмотрел вперёд, на ряды пушечных жерл, высовывающихся из амбразур вдоль борта корабля. Тут ему захотелось взглянуть на видневшуюся вдалеке землю, он опёрся ногой на одну из матросских коек, развешанных рядами вдоль планшира.
— Молодой человек, сейчас же сойдите с койки! — сердито закричал на Джека штурман, нёсший службу вахтенного офицера.
Джек оглянулся.
— Вы слышите меня, сэр, вам говорят! — повторил штурман. Джека охватило негодование. Ему подумалось, что вежливость на корабле не такая уж общепринятая манера, как ему показалось сначала.
