жесткого излучения. На их поддержание ушла резервная энергия. Сейчас загружена стандартная
система, но энергоблок на исходе. Если он не будет заряжен в течение пяти суток, защита будет
отключена.
И радиация разрушит связи его электронного мозга… Пять суток, и совершенная машина
перестанет функционировать. Ничего, время еще есть, что-нибудь придумаю.
– Передай мне графики патрулей…
– Идем, S9. Нам нужно двигаться на восток.
– Да, на востоке Шаттенберга наземных частей нет – их восточные базы только на границах
Ясного…
– Достаточно далеко.
У нас две минуты, чтобы убраться с этого квадрата… Умирать времени нет. Ускорил шаг. Если
разведчик пройдет по грани зоны фона – засечет нас сразу…
Так… Я жив. Со мной “защитник”. Мы в Шаттенберге… В памяти всплывают только
раздробленные фрагменты… Последнее, что помню достаточно четко – разведвылазка. Мы
определили патрульные зоны, составили схемы патрулей и оптимальный маршрут, проверили
переходы, поставили растяжки… Дальше – только белый свет…
– D40, я не все помню… Докладывай все, что было.
– Сержант N4 и бойцы N2 погибли на месте, как и ты, но никого из них вернуть я не смог.
Черт… И Герф… Сколько раз под лучи подставлялся – герой… Что ж… на войне мечты о
посмертной славе сбываются чаще, чем о бесславной жизни.
– Ты их оставил?..
– Так точно. На захоронение или расщепление времени не было.
За белым светом проявились какие-то блеклые очерки – мы зашли на другой объект. Теперь у
нас есть еще десять минут… Ухватился за створу разомкнутых дверей…
– Они били с воздуха…
– Они подняли “белых медведей”. Объект 071-20 уничтожен.
– Бункер 071 уничтожен – экранированный бункер! Полностью стерт!
– Объект стерт тремя мощными лучевыми ударами.
“Белые медведи” – тяжелые истребители на базе АS1 – на них стоят лучевые пушки второго
порядка… Это наш кошмар, но я никогда не мог ими не восхищаться. Они умные – очень умные.
Они знали… Они знали… Откуда-то из неимоверной глубины души начало подниматься
настоящее, ни с чем несравнимое, отчаянье. Отчаянье и безнадегу легко перепутать, если забыть,
что безнадега заглатывает целиком и сразу, а отчаянье пережевывает тебя перед тем, как
проглотить. Стараюсь заткнуть эту сволочь поглубже, но она так и рвется на волю. Я остался
один… один в Шаттенберге… Мои бойцы… и Герф – герой… Когда Хантэрхайм пал – штурм
