Афродита | страница 34

Вся жизнь здесь подчинялась Храму.

Великий Храм Великой Богини, самое священное место в Египте, неприкосновенный Астартеон, представлял собою колоссальное сооружение длиною в триста тридцать шесть футов, вознесенное над садами. К Храму вели семнадцать ступеней. Его золоченые двери охраняли двенадцать храмовых рабов-гермафродитов, символизирующие два орудия любви и полночь — время любви.

Двери Храма выходили не на восток, а в сторону Пафоса — то есть на северо-запад; солнечные лучи никогда не проникали прямо к алтарю Великой Бессмертной Богини Ночи. Восемьдесят шесть колонн поддерживали архитрав; до середины они были выкрашены в пурпурный цвет, а верхняя часть противопоставляла этим красным одеждам безупречную, свободную белизну, напоминающую белизну нагого женского тела.

Фриз был украшен орнаментом анималистическим, эротическим и мифологическим: здесь можно было увидеть вставших на дыбы кентавров, девственниц, совокупляющихся с минотаврами, наяд, сливающихся с оленями, вакханок, отдающихся тиграм-любовникам. Все эти существа, даже самые страшные, были исполнены божественной страсти. Возбужденные фаллосы самцов и разверстые лона самок, эти вечные источники страсти, исторгали трепет новой жизни. Иногда любовный орнамент служил обрамлением какой-нибудь известной сцене: Европа принимала в объятия великолепного Олимпийца в образе быка; Леда помогала прекрасному белому лебедю проникнуть меж ее молодых раскинутых ног; немного поодаль ненасытная Сирена изнуряла любовью умирающего Глокоса; Пан владел неистовой дриадою; а на краю фриза скульптор запечатлел сам себя перед богиней Афродитой, которую изобразил в виде совершеннейшей женской вульвы, как будто весь идеал радости, красоты и наслаждения сконцентрировался для него в этом хрупком и драгоценном цветке.

— Очистись, путник.

— Я войду чистым, — ответил Деметриос.

Молодая девушка, стоявшая у врат Храма, кончиком своих волос, смоченных в воде, коснулась сначала его век, а затем губ и пальцев, освятив тем самым его взор, поцелуй и прикосновение.

И он вошел в лес Афродиты.

Сквозь ставшие черными ветви он увидел заходящее темно-пурпурное солнце, не ослеплявшее глаз. Был вечер того самого дня, когда встреча с Кризи перевернула его жизнь.

Женская душа проста, но мужчины никак не могут в это поверить. Там, где нет ничего, кроме прямой линии, они упорно пытаются отыскать нечто сложное, но натыкаются на пустоту — и теряются. Так и душа Кризи, бывшая на самом-то деле не загадочней души ребенка, почудилась Деметриосу сложнее любой метафизической проблемы.