Беспокойство вновь укололо Деметриоса, и он спросил недоверчиво:
— Уже?!
— Да. Не думаешь ли ты, что я приму любое серебряное зеркальце, какое можно купить у какого-нибудь торговца или куртизанки? Я хочу зеркальце моей подружки Бакис, которая на прошлой неделе переманила моего любовника, надсмеявшись надо мной во время пирушки, которую она устроила с Триферой, Музарион и несколькими глупцами, которые мне обо всем и доложили. Она очень дорожит этим зеркальцем, так как ходят слухи, будто оно принадлежало Родопису — ну, который был рабом вместе с Эзопом и которого выкупил брат Сафо. Говорят, что зеркальце волшебное, потому что сама Сафо смотрелась в него. Потому-то Бакис им так дорожит. Для нее нет ничего ценнее в мире, и она его тщательно прячет. Но я знаю, где! Она как-то раз проговорилась, когда выпила лишнего. Оно спрятано под третьим камнем жертвенника. Бакис кладет его туда каждый вечер после захода солнца. Пойди к ней завтра в этот час и ничего не бойся.
— Это безумие! — воскликнул Деметриос. — Ты хочешь, чтобы я украл?!
— Разве ты не любишь меня? А я-то думала... Мне казалось... Впрочем, если я ошиблась, больше не будем об этом говорить.
Он понял, что она губит его, но больше не сопротивлялся.
— Я все сделаю, что ты велишь.
— О да, я и не сомневалась. Но ты колеблешься... Да, это не обычный подарок, но я и не прошу его у какого-нибудь там философа. Я прошу его у тебя! Я знаю — ты мне дашь его.
Она поиграла перьями его веера, а потом сказала:
— Ах, как-то не хочется мне и обыкновенного гребня из слоновой кости, каких полным-полно у всех. Ты сказал, что я могу выбирать, правда? Ну так вот, я хочу... я хочу гребень, который носит жена великого жреца Храма. Пожалуй, это еще более драгоценная вещь, чем зеркало Родописа. Оно принадлежало одной из древних цариц Египта, у нее такое сложное имя, что я не в силах его выговорить. Кость от древности пожелтела, словно позолоченная. На гребне изображена девушка, которая переходит болото и идет на цыпочках, чтобы не замочить подол. А рядом с ней лотос. Это очень красивая вещица... Я вне себя от радости, что заполучу ее! Это будет моя маленькая месть. Месяц назад я принесла к ногам Афродиты прекрасную голубую накидку и — ты только подумай! — на другой же день увидела свою накидку на голове этой женщины, жены великого жреца! Мне все равно, кто ее муж, знаю только, что слишком уж она шустра.
— Но как я добуду этот гребень? — в полной растерянности спросил Деметриос.
