Входит Вика, в руках книжка.
— Ром, сходи, пожалуйста, в магазин, купи хлеба.
Сестра не может оторвать взгляд от разворота, пальцы спешно перелистывают, на автопилоте тянет брату пятитысячную бумажку.
— С отрубями, три булки. Заодно разменяешь.
Роман берет, сестра ковыляет к кровати, медленно оседает, книжный монстр вновь чавкает страницей, пережевывает внимание Вики беспощадно.
Однако в магазине, что через дорогу, принимать красный листочек с надписью «Хабаровск» и статуей какого-то тамошнего супергероя отказываются.
— Сдачи нет! — лает толстая продавщица.
Роман пожимает плечами.
— А я при чем?
— Нет, говорю, сдачи! Иди меняй!
— С какой стати вы мне тыкаете?
— Уйди, сказала!
— Слушайте, если у вас личные проблемы, срывать злость на покупателях…
— Щас у тебя будут проблемы, а ну пшел отсюда!
— Молодой человек, — возмущается старик сзади, — не задерживайте очередь!
Роман выходит, по волосам скользит ветер, город течет в солнечном вечере, шумит в меру, пальцы потирают в кармане шершавую поверхность купюры. Ничего не остается, кроме как отправиться в другой магазин, благо, сразу за перекрестком.
— Сдачи нет, — отвечает вяло тощая, как наркоманка, продавщица.
Роман молчит, глядит в сторону, кроссовок выбивает о кафель медленный ритм, взгляд снова на продавщицу.
— Что, вообще никак?
— Сдачи нет, — повторяет безлико, словно разочаровавшийся в жизни терминал.
— Девушка, я уйду к конкурентам.
— Идите.
— Может, сдача есть у начальства?
— Сдачи нет.
Роман обходит магазин за магазином, и с каждым новым пунктом купли-продажи крепнет мысль о заговоре. Везде Романа посылают. Либо в другой магазин, либо в менее приличное место. Он делает здоровенный крюк, словно затягивает на попытке разменять несчастную бумажку петлю.
— Ромаш, где тебя носит? — спрашивает Вика по мобильнику.
— Пять тысяч нигде не берут. Ищу.
— Вот жмоты! Ладно, Ром, возвращайся, не до ночи ведь мотыляться.
— Лады… Еще разок, и домой.
Но в последнем магазине такой же облом. Однозначно: сговорились. Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера…
Кроссовки уныло чешут тротуар, ладони воткнуты в карманы, локти болтаются как мертвые крылья. Дворник метет пухлые тучки пыли, в них кувыркаются обертки, шелуха, автобусные билеты, горожане плывут в разные стороны, напоминают джиннов: туловища окрашены позолотой, ноги утоплены в тенях, размыты как призрачные хвосты. Гряда стальных холмов перед светофором лениво порыкивает моторами…
К остановке подплывает автобус. Роман улыбается, именно этот гигант привез сегодня домой. Хоть одно приятное впечатление за последний час. Стальное брюхо выпускает веер пассажиров, у входа сгущаются новые.
