— Пойдем, — сказала я, и, когда дверь за нами закрылась и мы спустились с крыльца и направились к машине, Гарри коснулся ладонью моей спины. Я не смотрела на него, и он на меня не смотрел.
Вокруг нас в угасающем свете дня кружили с гомоном птицы. Тоненькие деревца склонялись над ручьем и подрагивали от холода, небо сияло темно-сиреневым цветом. Перед тем как сесть в машину, мы оказались так близко друг к другу, что я почувствовала темный теплый запах, исходивший от его шеи, и я подумала тогда, а вдруг я даже однажды выйду замуж за Гарри Джейкоба и мне уже никогда не надо будет стараться выглядеть хорошо.
Он не позвонил мне после того свидания, когда мы ходили в кино. Он просто пришел и забрал меня. Он посвистел у меня под окном. Я его услышала. И поняла, что это он. Сразу поняла. Я внутренне так и подскочила. Я высунулась из окна. Он стоял под нашим старым деревом мелалеука, уже темнело.
— Гарри? — прошептала я.
— Ага. — Он так и продолжал стоять под деревом, что-то выстругивая карманным ножичком.
— Что ты делаешь?
— Жду.
— Чего?
Последовало молчание, а потом он шагнул вперед и протянул мне то, что он выстругивал. Это была забавного вида птица, вырезанная из дерева; крылья она прижимала к своему туловищу, вместо глаз были дырочки. Я держала ее на ладони. Я не знала, что и подумать. Я не была уверена, что она мне нравится.
— Ты сделал птицу?
Он кивнул.
— Хочешь прокатиться, Мэнни? — Он держал руки в карманах и в упор смотрел на меня.
— А куда? — Я поставила птицу на подоконник, так как не вполне понимала, дарит он ее мне или нет.
— Не знаю. Может, к реке?
— О’кей. Подожди. Я выйду через заднюю дверь.
Как будто имело значение, куда мы поедем. Но положено спросить. Нельзя сразу безоговорочно соглашаться. Итак, я просто пошла. У меня был порыв найти Эдди и рассказать, что я собираюсь сделать, но я не стала его искать. Я просто пошла.
* * *
Воуган-Спрингз — это река, которую питают подводные ключи. Там есть старые насосы с краниками, и раньше там можно было набрать ключевой воды, но теперь уже нельзя. Поэтому это не просто старая обыкновенная река. Это особенное место, где во время золотой лихорадки люди устраивали пикники. Раньше там для детей пускали маленький поезд, но теперь остались только рельсы. Там есть спуск и тропинка вдоль русла.
Мы шли по берегу. Я понимала, что у нас нет никаких особых причин для того, чтобы идти; мы шли не куда-то, а просто шли. То, что мы шли, было своего рода оправданием. Если бы мы перестали идти, тогда не осталось бы ничего, только я и он. Только я и он, и никакого действия, никакой причины, никакого наполнителя. Поэтому мы просто шли вперед, мы шли рядом, так, чтобы расстояние между нами могло исподтишка, как бы само по себе, сократиться, если вы понимаете, что я имею в виду.
