Он дотянулся до нас рукой, на которой проступали кости и вздувшиеся сиреневые вены. Рука трепетала, как хлопающий крыльями мотылек, который что-то ищет. Эдди сжал ее в своих ладонях.
— Мне конец, мне конец, — повторил Бенджамин. В его глазах читался лишь слабый намек на тревогу, как будто даже страх ухода таял и тускнел.
Он дышал тяжело, медленно вдыхая и выдыхая воздух, с каким-то свистящим призвуком, будто воздух каждый раз натыкался на препятствие и преодолевал его. На столике возле кровати были разложены всякие медицинские приспособления: белые пластмассовые штуковины с ингаляторами и клапанами, а еще таблетки. Эдди вцепился в его руку. Чтобы не дать ему ускользнуть. Если бы только это было возможно. Удержать кого-то в жизни.
Мне конец, мне конец. Эти слова словно когтями впились в тишину комнаты.
— Все будет хорошо, — сказал Бенджамин. Это мы должны были ему это сказать.
— Ну да, — кивнул Эдди.
Я молчала. Не знаю почему. Я слишком напряженно думала. И я боялась сказать что-нибудь неподобающее. Поэтому я прикусила язык и стала думать о некогда столь горделивых, старых, в перчинках темных пятнышек, руках Бенджамина, о том, как эти руки сжимали поднесенную к лицу книгу в твердой обложке. Биографии, он читал одни биографии. Он любил только подлинные вещи.
Бенджамин смотрел на нас обоих, его взгляд быстро порхал от меня к Эдди и обратно. Я подумала, что, может быть, никогда больше его не увижу, и заплакала от этой мысли. Но это было нормально, потому что и у Эдди по носу катились слезы. А увидеть Эдди плачущим доводилось немногим.
— А ты уже прочла ту книгу, Манон? — спросил Бенджамин. Я о ней забыла. Конечно же это была биография, книга в твердом переплете. Описание жизни одной женщины, и он думал, что она мне понравится. На фотографиях, помещенных в книге, женщина выглядела как рядовая домохозяйка по имени Джейн. А я не собиралась становиться домохозяйкой, поэтому сунула книгу на книжную полку и забыла о ней.
— Пока нет. Но обязательно прочту, — пообещала я, искренне намереваясь это сделать.
— Вы не принесете мне коки? — попросил Бенджамин.
— Кока-колы? — уточнил Эдди.
— Да, — кивнул он, или же это просто его подбородок опустился вниз, прижимаясь к шее.
— Хорошо.
Когда мы покидали комнату, я слышала его хромающее старческое дыхание, воздух, проходящий сквозь препятствия на пути внутрь и наружу. Я выбежала из дома и засела в канаве.
Бенджамин умер на следующее утро, на руках у Айви. Он хотел, чтобы это произошло именно так.
