Так к чему все это? При указанной подготовке, некоторые курсанты старались показать свои знания с каким-то не здоровым рвением. Все их движения красноречиво показывали всем остальным, а больше всего командирам, что они являются эталоном познаний и исполнительности. Таких людей Александр встречал в последующем в армии довольно часто, однако, они никогда не составляли ее основу. В основном, военнослужащие относились к исполнению возложенных на них обязанностей по показному спокойно, как бы с небольшой ленцой, но, на грани допустимого. Такое поведение считалось своеобразным шиком, так как подразумевало высокую выучку военнослужащего, а иное приводило к наказанию за лень со стороны взбешенного начальства.
После развода и прибытия в караульное помещение, Смирнов обратил внимание на то, с какой осторожностью командир взвода, заступивший начальником караула, контролирует процесс заряжания и разряжания оружия. При очередной смене часовых, начкар пошел с ними проверить посты. В поведении разводящего, заместителя командира взвода, так же поступившего в училище уже будучи солдатом, однако, так и оставшегося единственным на своей должности до окончания училища, так же чувствовалась некоторая напряженность. Когда они подошли к границе поста, курсант, стоящий на посту, подозрительно долго не останавливал их традиционным окликом, «Стой! Кто идет?». В свете фонарей смену и часового видно хорошо, и Смирнов вдруг кожей почувствовал возрастающее напряжение своих командиров. Когда до часового осталось около 50 метров, начкар тихим голосом вдруг приказал остановиться и лечь на землю. Более нелепого приказа Смирнов не ожидал услышать, однако, вбитая за несколько месяцев привычка подчиняться, сделала свое дело. Александр огляделся, и выбрав место посуше, прилег набок. Шинель противно потяжелела набирая воду. В это время взводный сладко- елейным голосом окликнул часового.
— Часовой! Курсант! Смена идет.
Фразу оборвал лязгающий звук затвора, и сразу за этим последовала длинная автоматная очередь. Смирнов впервые в жизни услышал как свистят пули, и запоздало вспомнил солдатскую поговорку, что не надо боятся пули, свист которой слышишь, ибо, ту, что тебя убьет, ты точно не услышишь. Александр прижался к земле всем телом, автоматически дослал патрон в патронник и взял часового на прицел. Стрелявший стоял несколько секунд не шевелясь, я затем четким движением взял автомат «на плечо», сделал около 20 шагов вперед строевым шагом, остановился, а потом четко и громко отрапортовал вставшему с земли начкару.
