— Как это — притворяюсь?
— Ну, вот так. Делаете вид, что мы не знакомы.
— Разумеется, мы знакомы. Я целых семь раз видел вашу куртку. Мы старинные друзья!
— Но вы же должны…
Я схватил его за воротник.
— Слушай, мне надоело здесь с тобой расшаркиваться! Говори, какого лешего ты за мной везде ползаешь? Чё те надо?
На мгновение толстяк замер, как глухонемой, не понимающий, что ему втолковывают. А затем — два внезапных, порывистых движения, и очки с шапкой оказались на земле. Обнажились испуганные, добродушные голубые глаза и рыжие волосы, обреченно теснящиеся по краям лысины.
— Неужели вы меня совсем не помните?
С этим милым, трогательным рохлей невозможно было быть злым.
— Я вас впервые вижу, Дмитрий.
— Впервые видите, но называете имя…
— Не я его называю. Его назвали ваши друзья. Тогда в кафе. Быстро вы от них смылись. Они обиделись, наверное.
— Никакие они мне не друзья. Я вообще понятия не имею, кто эти люди.
— Да ну! Обознались?
— Можно сказать и так…
— «Можно»? Дмитрий, в моей жизни в последнее время и так многовато странностей, и я не собираюсь…
— Я не Дмитрий!
— А кто ты тогда, палки-елки?! — Я снова почувствовал в предплечьях тот нервный зуд, что может в любой момент начать искать себе выхода.
Толстяк сорвал с себя шарф — последнее, что закрывало его лицо.
— Ну посмотрите, посмотрите внимательней! Вы должны хоть что-нибудь вспомнить!
Его взволнованность была столь искренней, что на миг мне даже померещилось, будто и вправду мелькнуло в этом гладком розоватом лице что-то отдаленно знакомое. Но, приглядевшись, я окончательно уверился: не знаю я его. Не знаю до такой степени, что даже неудобно.
— Мне жаль. Ничего не вспоминается. У меня травма головы была. Наверное, это из-за нее…
Толстый вцепился мне в рукав, а его глаза, до этого полные страха, вдруг стали пытливо вглядываться в мои.
— Невероятно! Невероятно! — повторять слова, видимо, было его болезнью. — Вы Богом мне посланы. Травма, травма… А что за травма? Расскажите!..
— Я что-то и так многовато рассказал! А от вас еще ничего не услышал. Раз уж вы оказались не Дмитрием, так, может, для начала представитесь?
— Да, да, разумеется! Меня… меня зовут Женя. Евгений… Сей… сейчас… сейчас я постараюсь объя…
* * *
…снить вам ваше положение? Шлялся где-то три дня, на вызовы не являлся… Вы вообще знаете, что за это бывает?
— Вот только не надо, ко всему прочему, в таком тоне! Если у вас есть в чем меня обвинить — обвиняйте. Нет — извиняйтесь! То, что вы делаете, — чистой воды произвол!
