— Не думаю, что Бог так мгновенно среагировал, — усмехнулся Борис, — прикинь, сколько просителей достают его, и там есть проблемы поважнее.
— Я и не говорю, что это именно Бог, но что-то ж есть там, наверху? Не верю я, что человек — венец природы, как нас учили в школе. Какие мы, на хрен, «венцы»?.. Хотя не мое это дело, но, вот, налепил их… да и красиво — вдруг ему приятно будет?..
— Ну да, заглянет сюда Бог картинками полюбоваться…
— Не понял, — голос Николая стал раздраженным, — ты что, убеждаешь меня, что Бога нет? Так я ж и не спорю — никто ведь его не видел, но мне, например, так жить легче!
— А зачем его видеть?.. Достаточно хоть раз вступить в контакт с божественным, чтоб почувствовать его. Истинно только личное восприятие, а всякие Библии и Писания, вторичны. Разве не так?
— Может, и так, — неуверенно согласился Николай, не понимая, чего от него хотят, — я просто верю, чтоб Бог есть, и не важно, какой он и где живет. Если б я был восточным человеком, то, наверное, обращался к Аллаху или Будде какому-нибудь… Не знаю, может, тебе и не нужна ничья помощь, но, согласись, трудно человеку в одиночку бороться с этой жизнью…
— А зачем бороться? — перебил Борис, — жизнь — не борьба; это гармония любви, которая насквозь пронизана божественным — надо только настроиться на нужную волну!
— Интересный ты мужик, — Николай усмехнулся, — и религия у тебя странная, но мне интересно. Значит, говоришь, любовь?.. О, черт!!.. — воскликнул он, выворачивая руль.
Фура накренилась; внутри что-то жалобно заскрипело. Борис успел схватиться за дверь, но сумка полетела на пол, откуда-то выкатилась бутылка минералки; правда, тут же кабина заняла прежнее положение. Николай сбросил скорость, и через сотню метров машина плавно остановилась; он вытер пот.
— По логике мы обязаны были перевернуться. Надо убрать его, иначе, точняк, кто-нибудь разобьется.
— Кого убрать? — не понял Борис.
— А ты не видел? Там бревно лежит посреди дороги.
Борис взглянул в огромное, как трюмо, зеркало заднего вида — в свете луны дорога виделась прямой и абсолютно чистой, лишь вдали одиноко маячил автомобиль, и больше ничего. Николай, уже собиравшийся сдать назад, увидел ту же картину.
— Глюки, — он вздохнул, — прикинь, я совершенно отчетливо видел толстенное бревно. Иногда так бывает от переутомления, но сейчас-то — в Ростове я выспался у Сашкиной подружки. В таком состоянии можно хоть до Москвы пилить! Бред какой-то… — он снова завел двигатель.
