«Тафуры» с нескрываемой враждой относились к рыцарям и знати. Гвиберт Ножанский рассказывает, как «король тафуров» (они сами избирали себе предводителя) производил смотр своего войска: если у кого-нибудь из «тафуров» оказывались найденными деньги или какие-нибудь ценности стоимостью в два солида, то предводитель немедленно удалял его своей властью, приказывал купить оружие и перейти к вооруженным. Тех же, которые «возлюбили свою бедность и совсем ничего не имели», он присоединял к своим.
Эти детали очень характерны: бедняки-крестоносцы не терпели в своем кругу никого, кто по материальному положению в какой-то мере был близок хотя бы к низшим слоям феодалов; его изгоняли прочь и отсылали к рыцарям. В нем словно чувствовали потенциального классового противника. И недаром крестоносные феодалы боялись «тафуров», несмотря на их примитивное вооружение. Судя по некоторым строкам «Песни об Антиохии», вожди рыцарских отрядов осмеливались приближаться к «тафурам», лишь приняв все меры предосторожности.
«Босой и оборванный народ» не склонен был проявлять христианскую любовь к своим ближним — сеньорам. И в критические моменты похода, когда социальные контрасты усиливались больше обычного, а различие целей особенно глубоко разъединяло войска крестоносцев, классовая вражда бедняков и феодалов проявлялась совершенно открыто.
Именно так случилось в Антиохии и затем в аль-Маарре в конце 1098 г. Здесь чисто приобретательские намерения сеньоров сказались настолько отчетливо, что их распри за каждую пядь захваченной земли совсем заслонили мнимо благочестивые цели всего предприятия. А между тем, как читатель знает, освободительные стремления бедняков, составлявшие главнейшую причину их участия в походе, зачастую получали среди рядовых крестоносцев религиозное выражение: освобождение Иерусалима из рук «неверных», — лозунг, брошенный папством, — в глазах многих и многих крестоносцев оставалось заветной целью, с достижением которой связывались смутные надежды на лучшую жизнь в «земле обетованной».
Конфликт Боэмунда Тарентского и Раймунда Тулузского из-за обладания Антиохией, задержавший на несколько месяцев крестовый поход, породил сильное недовольство среди бедняков-крестоносцев. Они стали требовать продолжения похода. По словам одного хрониста, бедняки имели только одно желание: как можно скорее достичь святого гроба. Конечно, дело было не столько в религиозном рвении «босого народа», сколько в том, что захватнические планы вождей оказались в явном несоответствии с антифеодальными настроениями масс, проявлявшимися в религиозной форме.
