Есть и другая, пожалуй еще более прочная, основа внутреннего единства творчества Борхеса. Его любовная привязанность к родной истории и его рафинированный европеизм равно противостоят плоской, стертой, денационализированной повседневности. Какие бы патриотические спектакли ни разыгрывали власть имущие в буржуазном обществе, на деле они глубоко равнодушны к героике прошлого, как и к судьбе живого конкретного человека — это жестокое равнодушие Борхес разоблачил в «Старейшей сеньоре».
Как и многих других писателей Латинской Америки, Борхеса в высшей степени волнует проблема духовных традиций. В силу этнической разнородности населения и превратностей исторического формирования общие традиции в Латинской Америке складывались поздно и медленно. Конечно, здесь бытует богатейшая фольклорная культура метисного происхождения (то есть сплавившая креольские, индейские, а кое-где еще и негритянские элементы). Но в Аргентине, где подавляющее большинство горожан — потомки иммигрантов из разных стран мира, да еще позднего призыва (с конца XIX в. по наши дни), эта исконная народная культура укоренена гораздо слабее, нежели в Мексике, Бразилии или Колумбии. С другой стороны, нити, связывающие переселенцев с культурой их далеких родин в Старом Свете, тоже давно истончились. В особенности в многоязычном Буэнос-Айресе духовный вакуум легко заполняется пошлой американизированной субкультурой. Как способствовать становлению высоких культурных традиций в Аргентине? Эта проблема горячо обсуждалась аргентинскими писателями еще в 1920–1930-е годы — именно тогда Борхес входил в литературу. В статье «Аргентинский писатель и традиция» (сборник «Дискуссия», 1932) он решительно высказался за приобщение к мировой культуре: только овладение ее богатствами поможет проявиться аргентинской сущности.
В нашу эпоху латиноамериканские литературы сумели внести неоспоримо оригинальный, самобытный вклад в художественное развитие человечества благодаря тому, что все крупные художники стремились объединить, синтезировать свою народную традицию и европейский, а затем и мировой культурный опыт. Об этом много написано критиками, в том числе и советскими латиноамериканистами, в связи с романами «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркеса, «Превратности метода» и «Весна священная» Карпентьера, рассказами и романами Кортасара, Онетти, Отеро Сильвы, Варгаса Льосы. В этом ряду должен быть назван и Хорхе Луис Борхес — он шел и идет своим, особым путем, но к общей цели.
